Глава 42-я.
Обратно на север. – Потеря паспорта. – Человек без документов.
– Несколько слов о снаряжении. – Захват «талибского лагеря» намибийским спецназом.
– Последний бросок на восток. – Габороне.
– Франсистаун. – По северной Ботсване.

    Только когда въехали из пустыни в горную долину, буря прекратилась. Ночевать
остановились на маленькой горной ферме. Я поставил свою палатку рядом с машиной, а
фермеры разрешили нам воспользоваться душем, чтобы смыть песчаные наносы с тел.
    Утром немцы отмечали день рождения. Пива не было, но был арбуз. Я выставил хлеб и
консервированные бобы. Они знали английский лишь немного лучше меня, но праздник удался
на славу – к собственному удивлению, я даже вспомнил несколько немецких слов.
    Довезли до Кетманшопа. Здесь они сворачивали, потому что в толстом немецком
путеводителе советовалось остановиться в этом городе на несколько дней. Зачем – я не понял,
ибо наши познания в языках были недостаточны для таких сложных разъяснений.
    Я встал на трассе ровно в 500-х километрах от Виндхука. Пора домой, на север!
    Здесь на моих глазах произошло такое интересное явление, как «зарождения смерча». Я
уже говорил, что маленькие пылевые вихри – распространенное явление. Иногда мы наблюдали
из кузова машины сразу несколько пылевых столбов, гуляющих по пустыне независимо друг от
друга. И вот сейчас, один из таких смерчей зародился прямо на моих глазах.
    Выглядело это так: я стою на трассе возле выезда из города. Возле городов всегда много
мусора. Вдруг, картонная коробка от блока сигарет, которая спокойно лежала в пяти метрах от
меня, начала «сама собой» кружиться по асфальту. Потом к ней «в хоровод» добавились
обертки от гамбургеров, сухие травинки и прочий мусор. Постепенно, вращение предметов по
кругу становилось все сильнее и сильнее, неожиданно мусор оторвался от поверхности и стал
подниматься вверх, как будто его всасывали большим пылесосом. На том месте, где лежала
коробка оказался пылевой столб, диаметром не больше двух метров. Вокруг меня было полное
безветрие, а коробка поднималась все выше и выше, так что у меня даже заболела шея смотреть
за ней на безоблачное небо. Очередной раз подняв глаза я уже не смог разглядеть ее в небесной
синеве. Пылевой столб исчез, коробка обратно не вернулась. Вот такие дела.
    Тут из города выходят Кирилл Степанов и Андрей Мамонов:
    - Привет, Грил. Ты чего это на чистое небо пялишься?
    - Да жду, когда коробка упадет.
    - Перегрелся на солнышке?!
    - Все может быть…
    Поделились новостями. Я вспомнил, что в четырех километрах севернее есть пост
дорожной полиции. Андрей и Кирилл предложили мне пойти туда, чтобы не голосовать
нераздельной тройкой, а снова разделиться. Пока шел пешком на север, на этих километрах
встретил еще семерых черных автостопщиков, некоторые голосовали прямо семьями и детьми.
    Но основной поток машин из Кейптауна – белые туристы. Они боятся брать черных, а вот
меня забрали довольно быстро, не прошло и получаса.
    Молодой бизнесмен ехал в Виндхук на микроавтобусе. Выехал сегодня утром. По дороге
мы демонстрировали друг другу музыкальные пристрастия. Он мне ставил свои кассеты, я ему
– авторскую песню. В начале шестого вечера расстались в центре Виндхука. Интересно, что
когда житель Кейптауна покупал сэндвичи, он расплачивался южноафриканскими рандами.
    Продавщица спокойно дала ему сдачу намибийскими долларами. А вот обратный обмен
осуществим только в банке.
    Пока я перекусывал на травке в парке – подъехали и Кирилл с Андреем. Дождались
темноты и я повел их «под родной фикус». Но ставить под ним палатку, как это сделал я,
Кирилл и Андрей не захотели. Они просто разлеглись на стриженой травке позади памятника
основателю Виндхука.


    Утром из здания национального музея вышел охранник и стал молча смотреть и ждать пока
мои товарищи проснутся. Я собрал палатку и только потом разбудил любителей открытого
неба. Охранник тут же молча куда-то удалился, Вскоре из невидимых под землей труб, по
всему газону заработали поливальные фонтанчики.
    Андрей и Кирилл, хватая свои вещи, стали ругать охранника нехорошими русскими
словами. На что я спросил их: «А если бы в Москве, охранник музея Революции, обнаружил
утром двух спящих негров, позади памятника Юрию Долгорукому. Он бы дождался пока они
проснуться, чтобы включить воду? Нам, господа, нужно еще поучиться у намибийцев
вежливости и терпению! А вообще, скажите спасибо за воду – умыться можно с утра
пораньше.»
    В бассейне встретили Антона Кротова, который прокатился по Ботсване, побывал не севере
Намибии, в гостях у югославских докторов, и сегодня тоже приехал в столицу за созревающей
визой Анголы.

    16-го января Кротов купил на завтрак в супермаркете дыню. Разъедали ее в парке на травке
вчетвером. Я заметил:
    - Дожили. Ведем праздную буржуйскую жизнь! Ни в Москве, ни в Дубне мне бы никогда не
пришло в голову покупать дню в магазине.
    - Ну ты просто жадный! – Ответил Антон – Если принимают карточку, то почему бы и не
побаловать себя дыней?
    - А мы вчера три литра сока купили! – Сказали Андрей и Кирилл.
    - Ну нет. Я совсем не жадный. Сейчас пойду, обменяю еще 20 баксов и куплю два литра
мороженного! – Решительно заявил я.
    Идея всем понравилась. Я переложил в ксивник (сумочку для документов) 20 американских
долларов, и, продемонстрировав в банке паспорт, обменял их на 175 намибийских долларов.
    Затем на 17,5 N$ купил мороженного «NESTLE» в супермаркете, расплатившись карточкой
«VIZA-electron Converse-Bank». В супермаркете любую покупку кладут в специальный
фирменный пакет. Туда же, поверх коробки с мороженным, я положил и ксивник, чтобы
побыстрее добежать до парка, пока мороженное не растаяло. Обычно я ношу ксивник на шее,
но при беге он мешается, так что я решил доверить его сумке «всего на несколько минут».

    В парке мои друзья уже заждались меня, сидя на рюкзаках с ложками в руках. Мороженное
немедленно извлекли и съели, а ксивник второпях я бросил где-то рядом среди рюкзаков.
    Когда мы уже облизывали ложки, к нам подошел черный бомж в вязаной шапочке. В руках
он держал папку для бумаг. «Зачем черному бомжу папка для бумаг? Ведь он наверняка не
умеет читать?!» - Подумал тогда я. Но бомж просто задал несколько стандартных вопросов
«Как дела? Кто откуда?», при этом он опустился на корточки и поставил свою папку ребром на
траву. Вскоре он распрощался и ушел. Через час мне понадобилась визитка консула, я начал
искать ксивник и не нашел. Перерыли все вещи и рюкзаки – нигде нету.
    Пошел в «русский» магазин, звоню консулу:
    - Здравствуйте, господин Башкин. Это Лапшин Вас беспокоит.
    - Слушаю внимательно.
    - Час назад в парке на Independents-авеню у меня украли паспорт. Каковы мои следующие
действия?
    - Ну… Во-первых. Нужно пойти в полицию и составить заявление о краже. Они дадут Вам
справку о том, что именно украли. Во-вторых, с этой справкой приходите ко мне, платите
100 американских долларов штрафа и я делаю Вам справку на возвращение домой.
    - Постойте, но ведь эта справка не заменяет паспорт. Я не смогу с ней въехать ни в какую
другую страну, кроме России!
    - Ну так а паспорт Вы будете делать уже дома, в установленном порядке.
    - А почему справка такая дорогая?!
    - Это не справка дорогая, это штраф такой. У нас директива из МИДа. Если бы это я
установил, то еще можно было бы пойти на уступки…
    - Но вместе с паспортом у меня украли и электронные карточки…
    - Ну, тогда не знаю. Приходите, напишите письмо в МИД. Может они войдут в положение…
но это вряд ли. Там как раз любят «закручивать гайки» – слишком много теряют паспортов.
    - А если я не заплачу 100 долларов – буду жить в Намибии без паспорта?
    - Не знаю. Как хотите.
    - Но ведь у меня нет паспорта, нет визы… вообще непонятно какой страны я гражданин и на
каком основании нахожусь в Намибии. Может, меня депортируют на Родину?
    - Это вряд ли. Пока Вы не нарушили закон – полиция задерживать Вас не будет. Да и
депортацию, если придется, будут делать за ваш счет.
    - Красота! Живи и радуйся – свободен как птица!
    - …
    Сходили в полицию. При помощи Антона составили заявление в краже сумочки, паспорта,
«командирских» часов, кредитных карточек и денег. Нам выдали соответствующую справку.
    В посольстве сотрудник по имени Вадим сообщил мне, что через три дня из Москвы к нему
прилетает в гости друг. Можно передать с ним мой внутренний, «советско-российский»
паспорт. С ним я могу улететь на самолете с рыбаками в Севастополь и сойти на землю
Украины. А уже из Украины в Россию можно ехать и с внутренним паспортом.
    Сегодня решили, все четверо, вписаться к корреспонденту ТАСС, чтобы от него написать
письма домой и принять телефонные звонки из России.
    Екатерина Мыльцева приготовила очень вкусные сосиски и картошку в мундире. Вечером
купались в бассейне. Кирилл за всю поездку ни разу до сих пор не звонил домой. Мы
отправили в Дубну номер телефона, а моя мама сообщила всем нашим родителям. И вот,
Степанов плавает в бассейне, над пальмами висит полная луна, он иногда подплывает к
бортику и отхлебывает чай, не выходя из бассейна. В это время, из заснеженной январской
Москвы прозвонилась его бабушка. Я взял трубку.
    - Алле! Алле! Кто это? Куда я попала?
    - Добрый вечер. Это Григорий Лапшин. А Вам кого надо?
    - Ой! Это бабушка Кирилла! Позовите его скорее, пока связь не пропала – я уже полчаса
прозавниваюсь! …

    Я выбегаю во двор и кричу Кириллу, чтобы он вылезал из воды и бежал разговаривать с
бабушкой. Кирилл, разгребая руками голубую подсвеченную воду, спокойно так говорит:
«Скажи ей, чтобы перезвонила через десять минут.»
    - Алле! Москва? – Кричу я в трубку. – Кирилл не хочет вылезать из бассейна. Он просит
перезвонить Вас через десять минут.
    - Что с ним? Он болен? Он все еще под капельницей? Скажите мне правду! – Кричит из
Москвы бабушка.
    - Он плавает в бассейне и пьет чай. Поменьше читайте газет! Конец связи. – Я положил
трубку, чтобы не разорять бабушку трансафриканскими звонками.
    На следующий день ответ из Анголы на наши анкеты все еще не пришел. Я обменял в
«конторе Кука» 50 долларов, продемонстрировав ксерокопию паспорта. Сказал, что подлинник
вчера украли. Решил уехать на несколько дней из столицы в Уолфиш-Бей. Там, среди русских,
легче затеряться «человеку без паспорта», если что. Да и с работой надо что-нибудь
придумать! Не бездельничать же целыми месяцами, в ожидании «попутного» самолета или
корабля?!
    В городе Окаханджа трасса к океану отделялась от автотрассы «ЮАР-Ангола». Мне
уже трижды приходилось голосовать на этом повороте. Но 17-го января случилось странное!
    Впервые, белые мистеры южной Африки, пригласили меня в дом на обед. Это были
пенсионеры, которые возвращались из столицы с покупками. Дедушка увлекается
коллекционированием минералов и историей. Как раз сейчас он читал книгу про англо-бурскую
войну, в которой, как известно принимали участие российские офицеры. Но, к сожалению, из
его объяснений я не смог понять, на чьей стороне воевали «наши». Надо было учить английский
язык заранее!
    Помылся в ванне, пообедал домашним супом. Показал пенсионерам фотоальбом и
подарил несколько открыток. В ответ дедушка подарил мне фотографию жирафов из
национального парка «Этоша».
    Предложение остаться на ночь вежливо отклонил, меня вывезли на трассу у западной
окраины города. Полтора часа выбирал машину с кондиционером, не соглашаясь ехать через
четыре сотни километров пустыни на всяких медленных раскаленных колымагах.

    В шесть часов вечера вышел в Свакопмунде, погулял вдоль океана и до захода солнца
фотографировал дюны за городом. Уже в сумерках остановил «джип» с немцами до Уолфищ-
Бея.
    Русские летчики сидели на диване и смотрели по видику фильм «Кавказская пленница».
«Всем привет. А у меня паспорт украли!» – Излишне весело сообщил я им с порога, снимая
пропыленный рюкзак.

    Утром вышел в сторону порта. Еще далеко до подходов к портовым воротам, над
одноэтажными домами показался красавец пассажирский лайнер. Русские моряки в Миссии
объяснили, что это круизный пароход. Английские пенсионеры очень любят в разгар зимы
прокатиться из Англии до Кейптауна, вдоль берегов жаркой желтой Африки. Пароход заходит
во все порты, где позволяет глубина, через семь дней он будет в Кейптауне, а оттуда дедушки и
старушки вернуться к себе домой самолетом.

    Мы сфотографировали лайнер у портовой стенки, а вечером с летчиками ездили на машине
на волнолом, любоваться как белоснежный красавец выходит из порта.

    Следующие дни я стирался, писал письма, смотрел по видику кинофильмы «Брат» и «Брат-
2». В баре Миссии познакомился с капитаном из Керчи. Он пригласил меня поужинать борщом
и картошкой на камбузе его корабля. «РК-1» стоял на стапелях в ремонтном доке. После
ремонта и покраски, он должен пойти сначала в Уругвай, а потом к берегам Антарктиды, чтобы
два месяца ловить там какую-то редкую и дорогую рыбу. Я рассказал капитану и старпому о
наших проблемах с трансатлантическим гидростопом.
    - Нет проблем! – Сказал капитан. - У нас полно пустых кают – полностью экипаж
укомплектуют только в Уругвае. Мы запросто можем взять тебя и твоих друзей до Уругвая.
    - А как же владелец судна? Он согласиться?
    - Я запросто уговорю его по телефону. Он очень хороший человек, болгарин.
    - Но как я сойду в Уругвае без паспорта? И что я там буду делать без него? А вдруг что-то не
получиться и придется идти с вами к Антарктиде?!
    - Да… С паспортом мы помочь не можем. Но твои друзья, если смогут сделать уругвайскую
визу, вполне могу воспользоваться нашим подвозом.
    - Большое спасибо. Только сомневаюсь, что где-нибудь в Африке есть посольство Уругвая,
даже в Претории навряд ли, а у нас пока нет даже визы ЮАР.
    - Ну, если получиться, то мы уходим примерно через неделю.
    Я сообщил через интернет всем о предложении украинских моряков, но воспользоваться
им так никто и не смог.

    21-го января, под вечер, выехал в Свакопмунд, прошагал километра четыре по ночной
прохладе, но надежды на ночной автостоп не оправдались. Поставил палатку позади ржавого
трактора на постаменте.
    Утром трактор оказался древним паровозом, установленным на выезде из города почти
сотню лет назад. Возле памятника были единственные четыре пальмы в радиусе нескольких
километров. Под ними ночевали еще несколько местных бомжей, которых я вчера даже не
заметил в темноте.
    Через час голосования уехал в Окаханджо. Там купил горячий сэндвич на завтрак и
неожиданно попал …под дождик. Да-да! Оказывается, во внутренних областях Намибии тоже
бывает свой «сезон дождей»!
    Веселый белый водитель довез прямо до полицейского участка Виндхука. К сожалению,
ничего хорошего о паспорте мне там не сказали.
    В магазине у Эдуарда ждала записка от Кротова: «Мы живем в палатках на горе, возле
посольского квартала. Вот схема, как найти наш «талибский лагерь» – визы Анголы пока не
дали. Антон»
    Прямо в центре столицы возвышается довольно большая гора, поросшая колючим
кустарником. На вершину ведет тропинка. Кроме нас, на склонах жили и другие бомжи,
укрываясь от непогоды в щелях и шалашах.

    «Талибский лагерь» (“talib” – по-арабски, - студент) был довольно комфортным. Три
палатки позволяли спать, не беспокоясь о погоде и насекомых, в центре стояло пластиковое
кресло, на костре почти непрерывно готовилась еда. Дров было много, только за водой и
продуктами приходилось ходить вниз. Влево от горы находится бассейн с горячим душем, еще
дальше – ангольское посольство и супермаркеты. Вправо, 200 метров до посольства РФ. О
проникновении русской культуры по планете говорила так же банка из-под красной икры
«камчатской», которую мы нашли недалеко от лагеря.
    С вершины горы, по вечерам, открывался замечательный вид на столицу Намибии.
    Возле входа в посольство встречаю родного консула.
    - Ага, Григорий! Радуйся - теперь у тебя два паспорта! – С порога «пошутил» г-н Башкин.
    - ?! Как это так? – Не понял я «шутки».
    - В воскресенье пришел какой-то вонючий бомж и предложил мне выкупить у него якобы
«найденный» российский паспорт вместе с твоей сумочкой.
    - Удивительно! – Мне даже не поверилось, хотя я, честно признаться, «тайком надеялся» на
такой вариант.
    - Вот, забери. – Консул достал из сейфа мой ксивник двумя пальцами за веревочку. – Я
боюсь даже притрагиваться к нему – этот бомж был такой грязный, наверняка заразный…
    - Ничего страшного, я постираю сумочку в марганцовке!
    - Но все равно тебе очень повезло. В других посольствах периодически случались подобные
случаи, но в нашем посольстве – впервые. Сколько раз воровали документы из машины или
из кармана – ни разу не возвращали.
    - Да уж. Наверное они прочитали справку АВП на английском. Вот, смотрите, обложку с
паспорта сняли, а справку в нем оставили.
    - Это вряд ли. Маловероятно, что этот бомж умел читать…
    Таким счастливым путем я стал обладателем сразу двух паспортов – внутреннего и
заграничного. Воры забрали из сумочки часы, электронные карточки (я их немедленно
заблокировал через интернет и деньги со счета не пропали), сто намибийских долларов,
обложку от паспорта и большую часть визиток.

    Консул не сообщил мне, сколько он потратил денег на «выкуп» моего документа,
великодушно «простив» мне эту сумму. Но на следующий день я сам привез в посольство две
упаковки пива – одну как «компенсацию» консулу, другую – тому человеку, который привез из
Москвы мой российский паспорт.
    24-го января купил новые кроссовки. За две недели до путешествия, приобрел на обувной
фабрике г. Кимры тверской области новые кроссовки из натуральной кожи. Эта пара
благополучно выдержала все сухие арабские страны. Они купалась в Красном, Средиземном
морях, в Великом, Белом и Голубом Нилах, в озере Тана и лужах северной Эфиопии.
Выдержали грязь эфиопских дорог и переходы в брод горных рек, купание в водопадах на
склоне Килиманджаро и только после посещения подводных пещер на берегу Индийского
океана, в пластиковой подошве образовались полости, где материал-наполнитель начал гнить.
    А с началом в Танзании сезона дождей, из подошвы стали вываливаться целые куски трухи, там
все время что-то чавкало и даже замачивание в марганцовке уже не помогало избавиться от
неприятного запаха из кроссовок. Теперь же, некоторые дыры в подошве стали настолько
обширны, что при ходьбе я чесал пяткой о камешки. Остальные наши путешественники,
выехавшие из дома в растоптанной обуви, в большинстве уже заменили ее на разных стадиях
маршрута. Так, Кротов, как я уже отмечал, еще с истока Нила повсюду щеголял в высоких
кожаных ботинках солдата эфиопской армии.
    В магазине рождественской распродажи я выбрал бело-серебристые кроссовки за 99 N$.

    Старые торжественно захоронили на вершине горы, над Виндхуком, и даже сложил
погребальный тур из камней, наверняка и сейчас он там стоит.
    Кроссовки оказались не только красивые, но и легкие и «дышащие». Ноги в них меньше
потеют, я ношу их уже почти год.
    Мой желтый костюм из натурального льна уже давно протерся в нескольких местах. Я
поставил на него заплатки из подходящей по цвету ткани, но теперь он утратил
«представительский вид». В городе приходилось ходить в футболке и спортивных штанах, а
костюм я надевал только в дальних поездках, т.к. твердо уверил, что для пустыни ничего
лучшего и придумать невозможно.

    Остальные участники экспедиции получили большое количество обуви и одежды в подарок
от Коптской Православной церкви – Отец Джон щедро отблагодарил работников за покраску
церкви.
    Как-то раз, когда мы ночевали в палатках в нашем «талибском лагере», вечером
неожиданно пошел дождь. Мы вчетвером лежали в двух палатках и прислушивались к шуму
дождя и раскатам грома. Неожиданно снаружи послышались шаги и кто-то стал приглашать нас
на выход от имени полиции.
    «Что за шутки? Две недели здесь живем – ни разу не было ни дождя, ни полиции. А теперь
выбрали погоду получше, да еще и ночью!» - ворчал я, выглядывая наружу из палатки Антона.
    В центре лагеря стоял стукач в плаще и с автоматом. Рядом с ним мокрый Кирилл в трусах,
который ругался с офицером, вооруженным пистолетом.
    Вокруг лагеря, в темноте, присев на одно колено, целились в нас из атоматов шестеро
мокрых солдат без плащей. Эти уже больше всего походили на наш «спецназ» – с АКМами,
штыками, дубинками и гранатами в специальной сумочке на поясе. Один из солдат даже светил
на палатки лазерным прицелом какой-то неизвестной мне винтовки.
    Офицер устал слушать ругань Кирилла, который еще с Египта очень нервно общался с
полицейскими. Нам предложили «добровольно» пройти в российское посольство для
выяснения наших личностей и проверки документов. Кирилл забрался в палатку мокрый и
злой, у Антона паспорт был в посольстве Анголы, так что идти пришлось мне и Андрею. Трое
солдат и стукач остались сторожить «лагерь диверсантов».
    - В посольстве уже все спят. Давай придем туда утром, а то им наш ночной визит не
понравиться – Сообщил я офицеру, когда мы подходили к воротам.
    - Нет. К нам поступил сигнал. Я обязан проверить. – Настаивал офицер.
    - Тогда звони в дверь сам. Я встану вот здесь, в стороне. – Предложил я, кутаясь от холода и
сырости в куртку Антона.
    На звонок вышел тот самый начальник охраны, который так невзлюбил наши рюкзаки.
    Увидев меня в окружении мокрых и вооруженных солдат, он сразу понял в чем дело, и делово
спросил: «Кто у вас «дженерал» (старший)?» Дверь посольства на две минуты захлопнулась за
офицером, который вовсе не обрадовался тому, что ему пришлось стать «генералом». Солдаты
стали нервно бряцать оружием, переживая за командира. К счастью, смятение длилось недолго
и дверь снова открылась. Русский голос сказал нам из темноты: «Все в порядке. Спокойной
ночи». Тон «генерала» изменился неузнаваемо: «О-о! Извините-извините, очень сожалеем.
Извините за беспокойство, все в порядке. Можете идти спать дальше…»
    Я поспешил на гору, чтобы сообщить хорошую новость товарищам и снять «оцепление». А
Андрей еще задержался внизу, чтобы настрелять у мокрых солдат сухих сигарет.

    На следующий день отметили день рождения В. Высоцкого в русской пельменной.

    На ночь я перебрался под «родной фикус», опасаясь нового ночного налета властей на наш,
теперь уже «рассекреченный» лагерь. Другие три «интернациональных бомжа» заночевали на
пустующих трибунах стадиона.
    Бюрократы из ангольского посольства уже вторую неделю держали у себя паспорт Антона,
изготовляя ангольскую визу. Остальные ждали «счастливого» разрешения этого вопроса с
Антоном, а уже по результатам хотели сдавать в посольство и свои паспорта.
    Утром 26-го января проснулся оттого, что возле палатки в полный голос разговаривали
дети. Оказывается, ученики из ближайшей школы сбегают с уроков физкультуры под «мой
фикус», чтобы списывать друг у друга домашние задания.
    На появление палатки с белым бомжем они, казалось, не обратили никакого внимания. Я
спокойно собрался и ушел в любимый парк, где меня уже ждали остальные товарищи.
    Сегодня решил уехать на восток, чтобы посетить еще одну южноафриканскую страну –
Ботсвану. Если смотреть по карте, то большая часть территории Ботсваны приходится на
пустыню Калахари. В обширной центральной области нет ни деревень, ни дорог – только сухие
русла ручьев. По северо-западному краю расположены национальные парки, асфальтовая
дорога соединяет их с южной столичной агломерацией и с более населенными соседними
странами. Таким образом, можно сделать полный круг по стране, посетив все города и
возможные достопримечательности.
    Из центра столицы Намибии меня вывезла белая женщина на микроавтобусе. Потом решил
пройтись пешком до выезда из города, но предместья оказались довольно протяженными.

    Дорога перебиралась с одного холма на другой, и в каждой долине оказывались все новые
жилые дома и фермы. Прошагал так уже не меньше четырех километров, прежде чем
остановилась красная «Ауди». Ехала она всего лишь в аэропорт, но зато с кондиционером, а в
жаркий полдень это очень приободряет.
    Морально приготовился стоять у поворота в аэропорт несколько часов – машин дальше не
видно совсем. Но первая же появившаяся, остановилась сама. Два черных брата ехали на
«тойоте» в Преторию. Это значит, что нам «по пути» не меньше полутора тысяч километров.
    - Что ты тут делаешь?
    - Путешествую автостопом. Подвезите прямо, сколько по пути.
    - Сколько ездим, впервые видим белого автостопщика! – Удивился водитель.
    - Только я без денег, нет проблем? – Сразу предупредил я, ибо в Намибии и Ботсване очень
развит платный автостоп.
    - Из какой ты страны?
    - Из России. Я путешествую автостопом уже пятый месяц…
    - Ну! Раз из самой России, то залезай, подвезем бесплатно.
    - А ты знаешь, где находится Россия?
    - М-м… Где-то между Индией и Китаем?
    - … ну, почти.

    Трасса отличного качества, скорость под 140. Заехали в последний намибийский город
Гобабис, чтобы обменять на южноафриканские ранды оставшиеся намибийские доллары.
    - В Ботсване принимают намибийские деньги?
    - Нет. Только ранды. Намибийские деньги как бумага, а южноафриканский ранд – очень
крепкий.
    На таможне минимум формальностей – анкета из десятка привычных пунктов, в которую
попросили вписать номер машины, на которой я въезжаю в страну. Нераспечатанная виза в
моем паспорте ждала своего часа еще с Замбии.
    В Ботсване продолжилась такая же отличная асфальтовая трасса. Вместо пустыни по
сторонам был зеленый лес из двухметровых акаций, между ними зеленели травянистые
лужайки. Где же Калахари? Оказывается, сейчас начался сезон дождей и поэтому местность
никак нельзя сравнить с привычной нам пустыней, Сахарой, например. «Sahara» – это
«пустыня» по-арабски, а «Kalahari» – «пустыня» на местном, ботсванийском языке.

    Кое-где, среди зеленых деревьев, мелькали черные лохматые спины страусов, иногда
дорогу переходили стаи уже знакомых мне бабуинов. В одном месте, на сухом дереве сурово
сидела большая черная обезьяна, но когда мы остановились чтобы ее сфотографировать, она
неспешно слезла на землю и, плавно как балерина, удалилась за зеленый занавес.

    Никаких крупных зверей или хищников в Калахари я не встретил, хотя на севере наши
ребята распугивали целые стада слонов.

    Поздней ночью покинул машину на развязке «Габороне–Претория» всего в девяноста
километрах от столицы Ботсваны.
    Прямо на «Т»-образном перекрестке стоял пустой жестяной сарай. Поскольку накрапывал
дождичек, то я натянул палатку внутри сарая. «Интересно, есть ли здесь малярия?» – думал я,
застегивая спальник в прохладной и сырой темноте.
    Ботсванийских денег у меня нет, магазинов вокруг тоже. Позавтракал консервированными
бобами и хлебом из своего рюкзака. На повороте в столицу голосовали большими кучами
местные жители. В России мы называем таких «автостопщиков-за-деньги» метким
определением «тюлени» - стоят большими толпами и машут ластообразными движениями.
    Машины и автобусы останавливались, забирали целые толпы тюленей, но тут же другие
машины, со стороны ЮАР высаживали еще большие толпы. У меня сложилось впечатление, что
черные жители ЮАР каждое утро ездят в соседнюю страну на работу, а вечером, должно быть,
обратно. Вот и развился здесь «платный автостоп».

    Отошел от них на сотню метров и остановил машину с кондиционером и белым человеком
до окраины Габороне. Пешком прогулялся до центра. Город очень зеленый, много цветов,
бомжей не видно, но попрошайки есть. Мягкое мороженное на местном Арбате стоит одну
местную деньгу. Во всех местных банках очереди из желающих обменять деньги. Обменял
двадцать долларов в специальном окошечке «для иностранцев».

    В центре города есть бесплатный музей. Внутри чучела и скелеты, снаружи – старинные
поезда и вагоны. Интересно, что все двери в вагонах открыты, можно, например, посидеть в
английском купе конца 19-го века. 
    Антон уже предупредил, что посольство РФ и других стран в Габороне, никаких полезных
свойств не имеют и кроме музея смотреть в городе нечего.

    Вывезли на магистральную дорогу под табличку «Francistown-424km». Здесь уже не
пустыня Калахари – деревни и поселки идут чередой, машин между ними много, нигде больше
десяти минут не голосую. Некоторые водители угощают фруктами, бутербродами, на одной
заправке купил половину жареной курицы за сумму, эквивалентную 30-ти рублям.
    В 150-ти километрах от Франсиса взял грузовик типа нашей «ГАЗели».
    - Где тебя высадить в городе? – Спрашивает водитель, когда мы въезжаем на темные улицы.
    - Ну, я бы хотел где-нибудь переночевать. А уже утром осмотреть город. – Осторожно
намекаю ему на вписку.
    - А где ты будешь ночевать? – Не понимает намека водитель. Удивительно, вроде целый час
рассказывал ему о том, где и как я путешествую, а он даже не догадывается меня в гости
пригласить.
    - Я бы хотел принять душ. Можешь ты мне помочь? У тебя дома есть душ?
    - Хорошо, я завезу тебя домой, а потом отвезу в гостиницу.
    - Я не пользуюсь гостиницами, я ночую в гостях у местных жителях или в палатке. –
Намекаю ему почти открытым текстом.
    Но, видимо, он даже в мыслях не может предположить, что белый человек будет ночевать в
его доме. Слишком близко влияние ЮАР и годы апартеида.
    От самой Танзании это был первый случай, когда я попал в дом к местному жителю.
    Устройство его очень похоже на наш дом, где-нибудь в деревне краснодарского края – веранда,
гостиная, кухня, санузел, спальни. Только приусадебный участок поменьше и яблони под
окнами пожиже. Удивленная жена молча кивнула на мое «добрый вечер» и ушла на кухню.
    Детям достались русские монетки как сувениры.
    На комоде, в почерневших от времени рамках, стояли фотографии родственников. Над
креслом висела большая и красивая фотография водителя в военной форме. Оказывается, он
отставной офицер.
    Перебои с электричеством в африканских городах – привычное дело. Поэтому мыться
пришлось при свете свечи. Попили на веранде чай, поговорили «за жизнь», посмотрели мои
фотографии … но предложения остаться на ночь так и не последовало.
    - А что у вас в городе есть интересного посмотреть?
    - Да ничего нет. Рабочий городок, живут, в основном, шахтеры. Белые вообще здесь редко
появляются.
    - Может быть есть музей? Красивый парк? Водопады?
    - Нет. Туристам у нас смотреть нечего, они едут на север, в национальные парки.
    - Ну что ж, значит и я поеду дальше на север.
    - Куда тебя отвезти на ночь?
    - Ну, если не затруднит, то на выезд из города, в сторону поселка Nata.
    - Хорошо, залезай в машину, поехали.
    Довез до заправки на выезде из города и попрощались.
    Вышел за выездной пост полиции, отошел от трассы на полсотни метров и поставил
палатку между колючими кустами.

    Утром позавтракал, стрельнув кипятка у полицейских. Вскоре подсел в кабину к молодой
девушке, едущей в город Maun. Нам по пути почти 500 километров.
    - Ты правда из России?
    - Да. А ты знаешь где это?
    - Конечно! Я даже завидую тебе – можешь каждую зиму на лыжах кататься!
    - ?! Откуда тебе знать, что такое «кататься на лыжах»?
    - У меня есть друг в Канаде. Он прислал мне приглашение, и в прошлом году я ездила к нему
в гости. Мы катались там, на лыжах, и мне очень понравилось…
    - А как тебе понравилась жизнь в Канаде? Где лучше жить там, или здесь, в Ботсване?
    - Трудно сказать. Там, конечно все очень интересно, все по-другому… Но уезжать насовсем
я бы не хотела.

    В городе Ната ее поджидала на заправке подруга и мне пришлось пересесть в кузов. Но
езда в открытом кузове пикапа – привычное уже дело. Не меньше половины Африки я проехал
именно в таких кузовах. Хотя солнышко припекает, зато обдувает ветром, а моя брезентовая
шляпа защищает от солнечных ожогов. И вид из низкого кузова замечательный – можно
облокотившись спиной на рюкзак фотографировать окрестности. К сожалению, пейзажи
Ботсваны не радовали разнообразием – все такие же бесконечные колючие заросли Калахари.
Поселки встречаются редко, в национальных парках навстречу попадаются автобусы с белыми
туристами. Слоны и зебры уже не вызывают такого восторга как раньше - привык. Пора домой –
за переменой впечатлений и осмысливанием увиденного.
    В жаркий пыльный полдень высадился в центре города Маун. Круг по Ботсване почти
замкнулся, решил здесь повернуть на север и въехать обратно в Намибию через другой переход,
в северо-восточной части ее.

    В окрестностях Мауна находится уникальная Okavango Delta. Река Кубанго, текущая с
ангольских гор, здесь разветвляется на множество рукавов и исчезает в заболоченной жаркой
долине. В этих болотах создали большой национальный парк с бегемотами, крокодилами,
туристскими кемпингами и другой экзотикой. Но все это доступно только на вертолете или
специальной лодке, так что без сотен долларов здесь задерживаться нет смысла.
    Я купил только хлеба и фанты, и поехал дальше, сначала на юг, огибая дельту, а потом
повернул на север, по совсем глухой дороге в самую дальнюю провинцию страны.
    «Поехал» – это я, конечно, преувеличил. Девушка предупредила, что на этой дороге машин
не бывает помногу часов, но есть автобусы. На выезде из города я простоял почти четыре часа,
прежде чем подъехал грузовик с рабочими-электриками, которые ехали всего на 25 километров
устанавливать столбы для ЛЭП.
    К счастью, медленный грузовик стала догонять кузовная «тойота» с колесами в кузове. Я
замахал ей из грузовика, а рабочие закричали водителю на своем ботсванийском языке. Машина
ехала в нужный мне приграничный город Shakawe, по пути подбирая денежных автостопщиков.

    Но водитель правильно понял сущность «вольного» путешествия и денег с меня не просил.
    Заехали в деревню Gumare – до ближайшего жилья 300 километров, надо заправиться. Там
я вылез из кузова, размять кости. Вокруг бегали радостные полуголые дети, а под баобабом
сидели разряженные тетушки и вязали рукоделие. Надо заметить, что у ботсванийских тетушек
не только нарядные яркие платья, но и очень оригинальные головные уборы, похожие на

треуголку из рулона ткани. Когда я фотографировал детей, все были в восторге, а как только
навел аппарат на тетушек, те сделали суровые лица и энергично запротестовали.

    В восьмом часу вечера приехали в Шакаве. Водитель не только не просил денег, но и,
неожиданно, предложил вписку. Оказалось, что он работает там по контракту, и живет в
«гостевом доме» с еще несколькими молодыми рабочими. Показали душ, выделили комнату и
велели отдыхать, пока готовиться ужин. Комната была прохладная, но на голых каменных
стенах сидели малярийные комары. Поскольку профилактических таблеток я не пил уже давно,
то ночевать решил все же в своей палатке – так безопаснее (от малярии).
    На ужин появилась местная пролетарская еда, называемая «ишима» – кукурузная мука,
сваренная в пресной воде, подавалась она к столу в виде белого пудинга. Едят ее руками,
заворачивая в пластилиновую массу тушеные овощи, и обмакивая щепоть в соусе. Специально
для меня заварили чай без молока.
    Сидя за картой и дневником я подвел итог: за три дня проехал не меньше 2460-ти
километров. Из них последние 600 километров - в открытом кузове. Обгорели открытые
участки рук и, все-таки, довольно сильно обветрилась кожа на лице. Ботсвана оказалась
скучноватой в плане природных красот, но зато с отличными дорогами и сравнительно
гостеприимными жителями.
    Завтра возвращаюсь в «родную» Намибию и буду заниматься улетанием домой. Непохоже,
что Ангола все же даст нам вожделенные визы, а на ЮАР и подавно уже надежд нет. В
Зимбабве и Мозамбике начался сезон дождей – до марта там тоже делать нечего.

   Перейти к 43-ей главе.

    Вы читаете книгу Г. Лапшина  ©  "Автостопом через Африку. От реки Волги до реки Оранжевой"