Глава
26-я.
Дела
дипломатические. -
Неожиданная
русская вписка. – Дела
визовые. –
Снова в
госпиталь. - Замены
в наших рядах.
Мы сдали
документы в посольство Кении. В понедельник, в
случае положительного ответа
из Найроби, нам обещали месячные визы за 50
долларов.
Вечером долго беседовал с нашим консулом.
Поговорили о больных и самолетах, о дорогах
и визах. Узнал телефоны и адреса посольств ЮАР,
Ботсваны, Малави, Мозамбика, Замбии и
Зимбабве. В Москве мы делали визы только до
Эфиопии, ибо не было уверенности в
прохождении суданско-эфиопской границы. Теперь
нам предстояло сделать в Аддис-Абебе
визы Кении и Танзании, а так же большинства
других африканских стран, ибо только здесь есть
посольства ВСЕХ африканских государств, т.к.
именно в Аддис-Абебе находиться штаб-
квартира «международного африканского союза».
Консул, «по секрету», сообщил мне, что
посол РФ водит дружбу с послом Кении, и грозится
позвонить своему другу, чтобы нам не давали визу
Кении. Чем мы вызвали такое враждебное
отношение к нам со стороны посла, что он
опускается до таких «мелких пакостей»? Ведь
посол
занимается политическими контактами, а работа с
гражданами – дело консула. Возможное
противодействие к нам со стороны главного
представителя России, меня очень озадачило.
Может кто из сотрудников МИДа,
прочитав эту книгу, захочет разъяснить мне
ситуацию на будущее?
На следующий день в «русской палате»
инфекционного отделения опять перемены – с
капельницей лежит Сергей, а возле его кровати
сидит на стуле сидит поправившийся Гриша.
Юра заказал «маниграммой» деньги на
самолет, консул делает ему справку, «заболевшего
работника МИДа», что позволит удешевить билет на
25%. Но это только на рейс Аэрофлота. А
российские самолеты перестали летать в Эфиопию,
как только мы перестали строить здесь
социалистическую республику. Так что скидка
будет распространятся только от Каира до
Москвы, а вот лететь до Каира Юре придется за
полную стоимость билета компании «Cairo-
Airways».
На следующий день врачи сказали, что у
всех, сдавших анализы, обнаружены в кишечнике
амебные цисты. Это значит, что мы переболели
тяжелым африканским заболеванием, типа
дизентерии. Чтобы вывести амебу окончательно,
нам велели купить в аптеке антибиотик. То,
что в данный момент в нашей крови не обнаружили
малярийных тел, еще ничего не значит.
Возможно, что вредный микроб затаился в других
органах и размножится в крови позже. Вон,
Гришу уже дважды лечили от малярии «по
типичным признакам», хотя в крови малярию
ухватить «не успевают». Приступы жара и холода
объясняются как раз тем, что малярийные
плазмодии то размножатся в крови, то исчезнут до
следующего приступа. Лекарство для
профилактики малярии, купленное нами еще в Каире,
в Эфиопии уже не действует.
Единственное средство, которое
помогает в 85-ти процентах случаев – таблетки
«Fansidar». Для
профилактики пьем по одной таблетке в неделю, а в
случае появления первых признаков
заболевания (понос, температура, «простуда»)
нужно выпить сразу три таблетки. Хотя это
вредно для печени, есть шанс выкарабкаться без
капельницы. С помощью внутривенных
вливаний, в госпитале уровня Балчи вылечивают 95%
случаев, а вот в деревнях такого сервиса
нет даже за деньги. Но самые опасные районы мы уже
проехали – в южных провинциях
Эфиопии малярия встречается реже, чем на севере.
Уже несколько раз я посещал Российский
Культурный Центр, надеясь поговорить с
директором. Но Михаил Александрович каждый раз
сказывался то уехавшим, то больным.
Других русских людей в РКЦ я пока не
видел. В кафетерии о России напоминают только
картинки на стенах. В выставочном зале поет песни
какая-то религиозная секта. В библиотеке
нет ни одной русской газеты, а единственный
телевизор директор забрал к себе в квартиру.
Полный «упадок культуры», приятное исключение – выставка художницы,
учившиеся в
Харькове. Но выставку организует не РКЦ, а некая
организация «Русских женщин», как я
понял, такая же «неформальная» как и наша АВП. С
одной из этих тетушек познакомились я и
Олег прямо на выставке. Оказывается, посольство и
прочие русские люди, не общаются с
женщинами, вышедшими замуж за эфиопов, считая их
какими то «падшими» или «грязными».
Возможно этим отчасти и объясняется
такое различное отношение к нам со стороны
живущих в
Эфиопии, и приехавших сюда «по контракту». Мы
долго говорили о временах минувших и
нынешних, о политической ситуации в России и
Эфиопии, о наших консулах и послах, об
эфиопских церквях и православии… в это время на
выставку заглянула еще одна русская
женщина, Валентина Семеновна:
- Ой, а я про вас уже слышала, но сначала
даже не поверила.
- А мы про вас не слышали, но сразу
верим!
- А где же вы сейчас ночуете? Говорят у
вас проблемы с нашим посольством…
- Скорее, не с посольством, а с послом.
Действительно, мы живем в разных местах города и
не у всех эта проблема решена окончательно…
- А что же вы ко мне сразу не приехали?
- Так Вы же не приглашали!
- Так приглашаю. У меня пяти-комнатная
квартира почти в центре. Живу только с сыном…
- Так поехали прямо сейчас. Если все ОК,
то мы переберемся к вам из гостинцы уже
сегодня…
- Конечно пошли пешком, это здесь,
недалеко.
Таким образом мы обосновались на
квартире Валентины Семеновны. С первым мужем,
эфиопом, она развелась, а второй муж, американец,
пропал без вести, пролетая на самолете над
Заиром. В квартире проживал только ее старший сын
17-ти лет.
Эрика она научила говорить на русском,
английском, французском языках. Сама Валентина
Семеновна владеет еще и немецким, а также и
официальным языком Эфиопии – амхарским. Он
единственный из племенных языков имеет
собственный алфавит и письменность. Но кроме
амхарского, «межплеменного» языка, различные
народы Эфиопии имеют еще и свои,
«локальные» языки. Иногда на целый регион, иногда
только на 1-2 деревни.
Музыковед по специальности, сейчас она
зарабатывает уроками фортепьяно – в богатых
семьях это модно и недостатка в учениках нет.
За небольшую плату по хозяйству ей
помогает служанка – девушка из деревни.
Заработанных в городе денег хватает чтобы
содержать всех ее родственников.
Мы заняли одну из нежилых комнат,
которая использовалась как кладовка. Сначала в
комнате поселились Олег, Антон и автор, потом к
нам присоединился и выписавшийся из Балчи
Гриша Кубатьян. С первого дня нам готовили
вкусные борщи, но мы и сами покупаем картошку
и другие продукты. Служанка показала, где
продаются апельсины по 4 кг за 4 быра. Еже
вечерне мы объедаемся цитрусовыми, помня завет
докторов, что «кислая среда убивает амебу
прямо в желудке».
В понедельник оправдались худшие
опасения – нам отказали
в кенийской визе. Что теперь
делать? С запада от Эфиопии – партизанский Южный
Судан, слева – охваченное войной
Сомали. Но так просто сдаваться нельзя! Провались
во вторник на прием к кенийскому консулу.
Нас пригласили в кабинет на втором
этаже. На столе у консула наши анкеты, но он еще
раз
подробно расспрашивает нас.
- С какой целью вы хотите попасть в
Кению?
- У нас кругосветное путешествие. Ваша
страна – одна из самых интересных и, можно
сказать, первостепенная в Африке…
- Сколько у вас денег?
- Мы храним деньги на пластиковых
карточках VIZA, если нужно – родители могут в
Москве
подкладывать деньги…
- Кто вы по профессии, если можете себе
позволить путешествовать целый год?
- Писатель, педагог, фотограф.
Выпускники университетов. Мы не каждый год
путешествуем
вокруг света, но раз в жизни можно себе позволить.
- Зачем Вам это нужно, объехать вокруг
света?
- Мы хотим увидеть своими глазами, как
живут люди в разных странах. Ведь у россиян нет
почти никакой информации об обстановке в странах
Африки, например. Мы хотим
рассказать всем о том что увидим, через наши
книги, фотографии и, вот, на визитке, веб-
сайт в интернет.
- Ах, веб-сайт. Это очень интересно! Ваши
заметки… пожалуй … смогут видеть тысячи
людей… вот что. Подождите внизу, я позвоню в
Найроби и скажу вам свое решение через
пол часа.
Через двадцать минут нам вернули
паспорта с уже наклеенными визами Кении! Причем
дата выдачи на визах стояла пятничной. Значит,
визы уже были в паспортах, но почему-то их
передумали выдавать, а «отказ из Найроби» –
только предлог. Может он сейчас не в Найроби
звонил, а своему другу в посольство за соседним
забором? Странные дела здесь творятся.
Но, все хорошо. Можно ехать дальше,
только сначала хотелось бы разобраться с
«наболевшими вопросами».
Получили за один день и 9,5 долларов
месячные визы Мозамбика. Визу ЮАР и Малави нас
получать отговорили – пока мы до них доедем, срок
действия уже наверняка закончиться.
Попытаем счастья в Танзании. По словам
почти всех жителей Эфиопии, как местных, так и
русских, Кения – самая опасная страна на нашем
дальнейшем пути (это если не считать ЮАР,
где белые люди умирают насильственной смертью
чаще, чем естественной). Различные очень
солидные и уважаемые люди заверяли нас, что если
даже мы доедем невредимыми до границы
Кении, то «тамошние грабители, куда более наглые
чем в Эфиопии. А в центре Найроби вас
запросто могут убить только из-за фотоаппарата!»
Т.е. в принципе, по их словам, выходило, что
проехать невредимыми через Кению у нас был лишь
небольшой шанс, и то, если только мы не
будем заезжать в столицу Найроби. В Эфиопии нас
до сих пор никто не грабил, если не считать
бомжей, которые выхватили из рук Гриши пакет с
бананами. Но наши мудрецы от потери не
расстроились, а тут же настреляли новых
бесплатных бананов у уличных торговцев.
Все же, решив на всякий случай не
заезжать в Найроби, назначили следующую стрелку
в
Дар-эс-Саламе. Антон Кротов с Андреем Мамоновым
выехали первыми. Я решил дождаться
улета Юры, чтобы передать с ним в Москву отснятые
пленки, письма и сувениры.
Прихожу на вписку, а Валентина
Семеновна вся бледная и напуганная: «Гриша Кубатьян
снова начал умирать! Я уже возила его в ближайшую
клинику на анализ – у него снова
малярия!»
Захожу в комнату. Гриша снова весь в
липком поту, его буквально скрутила болезнь, но
говорить еще может.
- Гриша, ты пил таблетки, что тебе
доктор прописал?
- Да. Но сегодня у меня снова
температура и лихорадка.
- Вызываем такси и едем в Балчу. Не
хватало еще чтобы ты умер на квартире этой доброй
женщины.
Вечер субботы. В «приемном покое»
кладут больного на кушетку и вызывают по
телефону,
из дома, заведующего инфекционным отделением.
Доктор приходит весьма сердит, но, не на
больного, а, почему-то, на меня:
- Почему он еще в Эфиопии?
- Он не хочет улетать домой, хочет ехать
дальше…
- А на тот свет он не хочет?! Я же сказал
ему первым же самолетом лететь в Москву, в
институт тропической медицины…
- Ну, не могу же я его заставить
насильно! Посмотрите, у него снова лихорадка…
- А зачем ты его снова ко мне привез?
Один из ваших еще лежит у нас…
- А куда же мне его девать? Это же Ваш
больной. Вот и долечивайте, пожалуйста. Мы живем
на квартире у русской женщины и трупы там ни к
чему…
- Нет, это ВАШ больной. Мы его поставили
на ноги, а если он не захотел лететь домой – это
его проблемы.
- Нет уж, это Ваш больной. Вот
подписанная вами справка! Кто же будет его
долечивать,
если не Вы?!
- Что мне ваша справка, а кто за него
будет платить?
- А сколько нужно платить?
- А кто будет платить, вы сначала
скажите, а?!
- Скажите, о каких суммах идет речь?
Может сам Григорий и заплатит…
- Да вы знаете, сколько стоит один день
стационара? А сколько одна капельница?
- Так скажите, мы купим лекарство и
заплатим за койку…
Но тут наши разборки прервал приезд
скорой помощи. Привезли черного рабочего,
который
упал со строительных лесов на камни, пролетев
четыре этажа. По какому-то недоразумению,
несчастный был еще жив. Многочисленные
родственники столпились в коридоре, умоляя
докторов взяться за лечение. «Один только
рентген всех его переломов будет стоить 360 быр.»
–
Сообщил врач родственникам. В коридоре поднялся
вопль, будущая вдова стала ползать на
коленях и рвать на себе волосы – такой суммы эти
люди не зарабатывают и за год. Чтобы мы не
мешались в суматохе, нам дали каталку и мы с
Антоном повезли Гришу в «родную палату»,
накрыв его белой простыней.
Сергей Лекай услышал на улице шум
каталки и обрадовался «наконец-то ужин везут!»,
но
это возвращался на свою койку Кубатьян,
выписанный отсюда всего три дня назад. Снова они
поменялись местами. Теперь опять капельница у
Гриши, а на стуле у кровати сидит Сергей…
надолго ли?
16-го октября домой улетел Юра
Генералов. А 17-го, на смену
выбывшим участникам
экспедиции приехал «самый большой автостопщик
России» Олег Костенко (198 см ростом!) и
президент «Санкт-Петербургской Лиги Автостопа»
– Владимир Шарлаев в желто-черном
комбинезоне и с фотоаппаратом PENTAX в специальной
сумке. Костенко тоже был «великим
фотографом АВП», и привез в Африку, не много ни
мало, целых шесть фотоаппаратов –
слайдовые, панорамные, компактные, зеркальные,
сменные объективы и фильтры – рюкзак у
Олега был просто неимоверных размеров и веса.
Путь двух мудрецов был велик и
уникален: не дождавшись до конца сентября визы от
суданского посольства в Москве, они решили зайти
в Африку «с черного хода». В Ереване
сделали визы исламского государства Иран, в
Москве – Омана и Йемена. Догоняя Эфиопскую
визу (срок действия которой ограничен) они
проехали через Армению в Иран, переправились
паромом через Оманский залив и были первыми
автостопщиками в мире(?), которые проехали
через Аравийский полуостров, «распечатав» новые
страны Оман, Йемен, а заодно и Джибути,
что на самом углу африканского континента. Про их
великие приключения они поведают сами.
В Эфиопию они успели въехать в
последний день въезда в страну. Теперь им вдвоем
предстояло
пройти весь этот круг получения Танзанийской и
Кенийской визы, а на квартире получилось
явное перенаселение автостопщиками. К сожалению,
с уездом Кротова и приездом Шарлаева, в
наши ряды проникли такие «недостойные явления»
как пьянка, походы по кабакам и другие
бессмысленные для науки и порочные для
путешественника занятия.
Так что 18-го октября я решил выезжать
из столицы на юг вместе с Кириллом Степановым.
Кирилл был очень подходящим для меня напарником,
ибо хорошо знал английский язык. Я же
надеялся, по пути в Дар-эс-Салам подучить сей
полезный язык через знания Кирилла.
Попрощавшись со всеми новыми и старыми
друзьями в Аддис-Абебе, в жаркий полдень
отправились с площади Независимости по
единственной южной дороге. Ниточка асфальта
выбиралась по карте из столичной агломерации,
петля горными ущельями постепенно
сбрасывала 1000 метров высоты, вырывалась из
коричневых гор на зеленые просторы саванны.
После приграничного города Мояле она
превращалась в грунтовку, и широкой дугой
загибалась
по Кении через Марсабитскую пустыню к зеленому
пятну горы Кения и экватору.
Что ждет нас в новых странах? Каждый раз,
«откупоривая» новую страну, ты терзаешься
неизвестностью и сомнениями. Все же, в Эфиопию мы
въезжали как в страну «бедную, но
православную», но кто мог предполагать, чем
обернется для нас это «православие»? Теперь же,
все пугают нас кенийскими бандитами и ворами, а
как оно получиться на самом деле? Дорога
покажет, в путь!
Вы читаете книгу Г. Лапшина ©
"Автостопом через Африку. От реки Волги до реки
Оранжевой"