АНГОЛА
30
января 2001, вторник. Второй день в Анголе.
31 января 2001, среда. Медленные
горные дороги.
1 февраля 2001, четверг. Совсем
медленное движение в Бенгелу.
2 февраля, пятница. Последний день
визы. Проникновение на пароход.
На пароходе.
3 февраля, суббота. С просроченной
визой в столице Анголы.
Явление консула. Вписка в
Луанде.
4 февраля, воскресенье. День
Начала Вооружённой Борьбы.
5-10 февраля. Отсиживаюсь в
торгпредстве.
11 февраля, воскресенье. Прощай,
Африка!
МОСКВА
Гладкий
асфальт, покрывающий все основные дороги Намибии
до последнего
миллиметра, здесь завершался. На ангольской
стороне его не было видно
вовсе. На большой замусоренной площади
наблюдалось построение одетых в
синюю форму ангольских пограничных солдат. За
спинами этих солдат стояло
большое здание - вероятно, это раньше было
двухэтажное здание таможни;
но, некогда развороченное взрывом, оно являло
собой лишь три стены с
дырками окон (перекрытий уже не было). На этих
руинах висел потрёпанный
ангольский флаг - чёрно-красный, с кинжалом,
звездой и обломком
шестерёнки. Новые здания таможни имели вид
вагончиков.
Вокруг меня скопились ангольские
труженики, ожидающие, как и я, открытия
границы. Тут ко мне подошла женщина лет тридцати
из намибийских
пограничников и заговорила по-русски. Оказалось,
она училась когда-то в
Одессе. Я хотел расспросить её о порядках в
Анголе, но она ничего не знала
или не хотела говорить и вскоре вернулась
обратно на свою намибийскую
сторону.
Наконец, отперли какую-то калитку, и
всех жаждущих попасть в Анголу
потихоньку пропустили, записывая их в
специальный
журнал. Интересно было то, что ни у кого, кроме
меня, не было паспортов
как таковых. Все люди предъявляли на границе
особый документ, имевший вид
потрёпанного листа бумаги формата А4, много раз
сложенного и порванного на
сгибах. Отпечатан этот лист был у них на ксероксе,
а оригинал -
на печатной машинке. Фотографий у большинства не
было вообще, хотя место
для фотографии было обозначено. В графе
"Адрес" было написано название
посёлка или города, без каких-либо уточнений типа
улиц; были заполнены ещё
графы "Имя" и "Племя", а все прочие графы
были пусты. Заверял документ
синий прямоугольный штамп, так что подделать всё
сие было легче лёгкого.
На обороте эти листы были полны
въездных и выездных штампов, поставленых
хаотически без всякой последовательности. У
нескольких тёток "документ"
был так испечатан, что пограничник с трудом
находил места для нового
штампа. И только у меня был нормальный паспорт, и
из-за этого сразу вышла
задержка - пограничники стали трогать его,
листать, чуть не нюхать.
- Куда направляетесь? - спросил самый
смелый из них.
- В Луанду, - отвечал я. Мне поставили
въездной штамп и пропустили.
Ангола!..
* * *
Приграничная деревня оказалась очень
грязной. Толпы людей ходили
туда-сюда среди мусора, а неподалёку, в овраге,
скопилось множество тонн
мусора, из коих основным предметом были пустые
алюминевые банки из-под
пива. Их были миллионы! Какой-то человек деловито
испражнялся среди всего
этого мусора, увеличивая его гору.
Асфальт на дороге почти не наблюдался -
это напомнило мне трассу с Сешеке
на Ливингстон. Лучше бы этого асфальта не было
вовсе - его остатки
создавали пупырышки и наросты на дороге, уже
почти избавившейся от сего
странного покрытия.
Я наполнил канистру водой в одной из
хижин и пошёл пешком на север, желая
подальше отойти от приграничной деревни и её
возможных деньгопросов. Но не
успел я пройти и пару километров, как меня
догнала старая-старая машинка с
кузовом, в которой сидело уже человек восемь. Я
стал девятым.
О джинны, рабы Аллаха! вот и он - первый
ангольский автостоп! Машина
ехала то справа, то слева от основной
"дороги" с наростами асфальта, ибо
ехать по песку было мягче, чем по жёсткой,
разбитой трассе португальских
времён. Удивило обилие встречного транспорта -
очень многие ехали на
границу. Я разъел свой последний намибийский
хлеб с другими пассажирами.
По дороге нас остановили ангольские гаишники,
заставили водителя помигать
фарами и заплатить штраф. Я удивился, увидев, что
гаишники были в
светоотражающих куртках, и ещё больше удивился,
когда у меня не спросили
документов. Машина провезла меня километров
шесть, до посёлка Намакунде,
и завершила путь.
Почти сразу же следующая кузовная
легковушка взяла меня на сорок
километров, до первого крупного города Онджива. В
кузове оказался один
англоговорящий пассажир и один русскоговорящий.
С их помощью я подружился
со всеми остальными пассажирами и с водителем, и
все они, узнав мою
сущность, удивились. Денег никто не просил.
Перед Ондживой начался новый, неплохой
асфальт, и я, удивляясь, как всё
идёт благополучно, въехал в сей первый
ангольский город. Было 10.15
ангольского времени.
* * *
Онджива оказалась компактным
городком. Старые солидные здания колониальных
времён придавали ей некоторую солидность.
Русскоговорящий человек,
прощаясь со мной, обещал мне завтра прямые
грузовики до Лубанго, но
дожидаться их я не стал. Вопрос о продлении визы
решил оставить на потом
- пока есть время, надо ехать вперёд! Ещё
неизвестно, сумею ли я проехать
до Луанды или там начнутся проблемы с
повстанцами или полицейскими.
Одно из самых больших зданий в центре
города, высотой не меньше четырёх
этажей, представляло собой руины, обрушившиеся,
как карточный домик, -
вероятно, от взрыва. Интересно, что солидный
бетонный забор, окружавший
это разрушенное здание, был свежевыкрашен. Я
хотел сфотографировать
картину сию, но убоялся полицейских в синей
форме, обильно циркулировавших по
главной улице, и прошёл её быстрым шагом.
На выезде из города меня подобрал
белый человек - местный фермер. В
Анголе всего несколько десятков тысяч белых
людей, и половина из них живёт
в южных районах страны, а вторая половина - в
столице. Белый человек не
знал, можно ли доехать автостопом до Луанды, и
высадил меня километрах в
трёх от города, свернув на свою ферму.
Здесь, вблизи города, дорога была
относительно гладкой (почти новой:
наверное, всего лет десять как асфальтировали); я
пошёл пешком, осматривая
страну. Слева от дороги было минное поле, и
треугольные знаки-указатели с
черепом и надписью "MINES" меня повеселили, но
фотографировать я не стал
- вокруг были солдаты, могли плохо воспринять.
Пока я шёл далее, дивился,
ибо в Анголе имеет вид алюминевых банок из-под
пива и
кока-колы, и валяется повсюду. Спустя час мне
удалось застопить очередную
машину, в которой ехали из Намибии весёлые
девушки, частью даже
англоговорящие. Машина шла на сто километров, в
Шангонго, а девушки ехали
ещё дальше, в Лубанго (машина оказалась не их, они
тоже были автостопщицы,
только чёрные).
На выезде из Шангонго путь нам
преградила река, через которую был
переброшен целый комплект когда-то новых, а затем
последовательно взрываемых мостов.
Посему асфальтовая дорога, подходя к
реке, разветвлялась на несколько
грунтовок, и самая накатанная из них вела к
последнему, ещё действующему
мосту. Перед ним находился дорожный полицейский
пост. Водитель высадил
меня и девушек (у них оказалось немало сумок и
чемоданов), и мы остались
на посту ожидать иных машин. Дорожные
полицейские опять не спросили у меня
документов. Видимо, они понимали, что никакие
проверки документов сами по
себе не спасут и сей мост от взрывов. А вот
московские их коллеги полагают,
что террористическая сущность человека видна по
его паспорту. Думаю, что у
настоящих террористов документы всегда в
порядке.
Тут к посту подъехала тёмно-зелёная
джипная легковушка с виндхукскими
номерами и кузовом. Кузов содержал упаковки с
пивом, одежду, кастрюли,
звенящие друг об друга, какие-то коробки и прочие
товары, которые их
владелец вёз на продажу из Намибии в Анголу.
Водитель оказался
англоговорящим, он подобрал девушек и меня на
триста километров до самого
Лубанго!
Ехать было удивительно интересно!
Дорога периодически превращалась из
очень плохого асфальта в нормальный и
наоборот. На участках хорошего асфальта
водитель, ловко объезжая выбоины,
разгонялся более чем до 100 км/час. На плохих
участках наша скорость
резко падала, тем более мы старались не сбить
детей, занимающихся
"улучшением" дороги. Ангольские дети и
некоторые женщины, всё время
попадавшиеся нам на трассе, занимались там
безделием, причём там, где
трасса была похуже. Завидев машину, они приходили
в движение, и быстро
бежали, держа в руках заранее приготовленные
куски дёрна, и утаптывали их
в дырки в асфальте. Пока машина, виляя между
(незалепленными) выбоинами,
приближалась к ним, дети успевали заполнить
две-три дырки. Когда же машина
подъезжала совсем близко, они разбегались и
поднимали поперёк дороги также
заранее приготовленную лежащую там верёвку с
висящими на ней грязными
тряпочками - типа стой, проезда нет, идут дорожные
работы! Наш водитель
приостанавливался, бросал из окна подаяние "на
улучшение дорог", верёвка
опускалась, и мы проезжали. Водители погрубее
нажимали на газ, и попрошайки
быстро и бесплатно отпускали верёвку, провожая
взглядом очередную свою
несбывшуюся надежду.
На самых плохих участках дороги машины
ехали уже не по ней, а параллельно
оной. В низинах скапливалась обильная вода и
брызгала из-под колёс.
Ближе к Лубанго пошли настоящие горы, поросшие
лесом. Красиво!
А иногда и поля, зелёные луга, пальмы,
коровы, крестьяне, возращающиеся
вечером с полей, напевающие песни на ходу,
несущие на головах свои
инструменты труда или корзины - с урожаем,
наверное; опять коровы;
останки танков - то ли наших, то ли нет; порой
попадались полудикие люди
с луками и женщины с отвислыми грудями; в
посёлках - цивильные коттеджи и
тут же развалины и мусор; хижины и каменные дома;
дорожные полицейские с
патронными лентами через плечо а-ля Чапаев.
Хорошо!
Водитель утверждал, что на машине в
Анголе можно доехать только до Лобито,
а далее в сторону Луанды машины, люди и грузы
плавают только на пароходе
(или летают на самолёте). Из Лубанго до Лобито
ехать надо так: сперва на
запад, в сторону г.Намибе, а потом на север, вдоль
берега. Я очень
удивился, ибо на карте дорога вдоль берега
показана как наихудшая; а если
магистральный "асфальт" оказался с большими
перебоями, то дорога вдоль берега
вообще непроезжая! Водитель отвечал, что дорога
проезжая, и притом это
единственная дорога, а все прочие опасны из-за
повстанцев. Водитель
заповедал мне ехать от Лубанго 150 км на запад, в
сторону Намибе, а потом,
на посту, свернуть на север. Кстати, о постах: ни
на одном из
многочисленных постов ни один полицейский не
спросил у меня паспорт! А
ведь меня предупреждали, что в Анголе каждые 10 км
стоит пост, на котором
иностранца задерживают, обыскивают или даже
расстреливают.
В лучах заходящего солнца мы прибыли в
прекрасный город Лубанго,
находящийся в 440 километрах от границы и в 500
километрах от православной
церкви, в которой я ночевал накануне. Мои
утренние беспокойства совершенно
развеялись. Как я и хотел, первый день был
тестовым, и он показал мне
сущность страны в самом хорошем виде. Ангола
оказалась живописной и
автостопной страной, так что я решил продолжить
своё перемещение.
Водитель занялся развозом
девушек-автостопщиц по Лубанго, предоставив мне
возможность поглядеть одним глазком на этот
город. Здания там были разного
фасона - португальского, советского и
африканского. Высокие дома
содержали кучу спутниковых антенн на своих
крышах. А вот глинобитные
лачуги бедняков таких антенн не имели. На их
металлических крышах лежали
булыжники, штук десять на каждый квадратный метр
крыши, чтобы её, никак не
закреплённую, не унесло ветром. И такой
здоровущий этот Лубанго, здесь,
наверное, под миллион жителей будет!
Людей на улицах было очень много. После
долгой жизни в Намибии, где улицы
городов были безлюдны, Лубанго показался мне
весьма оживлённым. Жители
ходили туда-сюда, продавали что-то, несли на
головах разные вещи и
просто тусовались. Хотелось бы пожить здесь хотя
бы пару дней! Водитель
сделал попытку избавиться от меня на
автостанции, но затем осознал свою
ошибку и вывез на трассу, туда, где начиналась
дорога на запад, на Намибе.
Я поблагодарил водителя и попрощался с ним,
удивляясь тому, что за
сегодняшний день в Анголе никто не попросил с
меня ни копейки.
В вечернем полумраке мне удалось
подъехать ещё километров на пятнадцать,
до некоей безымянной деревни. Несмотря на то, что
в деревне был
электрический фонарь (вот не ожидал такого от
Анголы!), и время от времени
мимо проезжали машины, - застопить мне их не
удавалось. Местный житель,
стопящий под тем же фонарём в противоположную
сторону, никак не мог уехать
в Лубанго, и под конец применил странную методику
- догоняние машин и
залезание в кузов на ходу. Вскоре ему удалось
уехать, и я подумал, что эта
методика прогрессивна. Но не тут-то было - минуты
через три он же,
несколько расстроенный, вернулся из темноты к
фонарю пешком. Вероятно,
водитель почувствовал прибавление и выгнал
непрошенного пассажира.
Я провёл ещё около часа во влажной,
жирной темноте. Никто не испытывал ко
мне интереса. Мимо проходили подвыпившие парни,
но внимания на меня не
обращали и в гости не звали. Тогда я покинул сию
трассу, отойдя от неё в
переулок, поставил палатку возле простого
деревенского дома (проверив, нет
ли поблизости значка с черепом и надписью
"MINES"). Хозяин дома наблюдал
весь мой процесс и не мешал мне. Я залез в палатку
и уснул весьма
счастливым ангольским сном.
30 января 2001, вторник.
Второй день в Анголе
Утром хозяин дома так же молча
созерцал мой подъём и сбор палатки. Я вышел
на трассу и продолжил автостоп. Вчерашний
человек под фонарём исчез -
значит, всё же автостоп существует и здесь.
Вскоре меня подобрал
грузовичок, а затем другой грузовик, побольше, в
кузове которого ехали
разные ангольские труженики.
Вдоль дороги тянулись поля, покрытые
туманом, скромные дома и хижины.
Крестьяне, неся на головах орудия труда и пищевые
припасы, шли на свои
угодья. На сельском базаре тётушки распаковывали
корзины, предлагая
покупателям хлебные и банановые продукты.
Затем дорога поднялась в горы, высокие,
зелёные и туманные. Около получаса
ехали по красивейшему горному серпантину.
Ангольские труженики угощали
меня кислыми яблоками и хлебами из дорожных
припасов. Как известно, в
Анголе почти никто не знает английского языка, а
я не знаю португальского,
но чувство взаимопонимания у нас образовалось.
Грузовик свернул на какую-то базу, и я
продолжил путь пешком. Пейзаж был
мирным, дорога - хорошей, высоковольтные ЛЭП
тянулись за горизонт,
справа, вдоль трассы, показались рельсы железной
дороги. Я прошёл пешком
часа два - останавливающихся не было, пока,
наконец, медленный грузовик
с огромным кузовом не подобрал меня.
Наконец я достиг того дорожного поста,
откуда идёт трасса на север, на
Лобито. Я ещё сомневался в том, что именно эта
глухая дорога может вести в
тот город, но дорожные полицейские подтвердили
эту информацию. Жили
ангольские гаишники в двух тесных
вагончиках-контейнерах, забитых жарким
дневным воздухом, мухами, патронными лентами и
несъедобными зелёными
бананами, которые следовало жарить. Здесь у меня
впервые в Анголе
проверили документы и не нашли в моей
пятидневной визе ничего
подозрительного. Я подумал: какая ненапряжная
страна - и это здесь 25 лет
идёт гражданская война! И страна совсем не нищая.
Тем временем стало жарко. На дороге,
ведущей на север, сидело уже около
десятка человек, ожидающих попутку. Я
присоединился к ним. Один из
ангольских автостопщиков проявил знание
русского языка. Мы разговорились.
Как оказалось, сей ангольский
пролетарий, житель города Намибе, в далёком
ещё доперестроечном году учился на Украине.
(Всего же в СССР получили
образование целых 18.000 ангольцев, как я узнал
позже.) Сейчас он ехал в
поисках заработков в столицу, г.Луанду. Он
подтвердил информацию о
дорогах и добавил: 460 км до города Лобито
проезжается за два-три
дня, так как трасса очень плохая, а с Лобито надо
плыть на пароходе, так
как по трассе там не ездит никто - повстанцы
шалят. Особенно на участке
Лобито-Сумбе, проехать вообще невозможно. От
Сумбе до Луанды ещё можно
проскочить, если повезёт, разумеется. Но лучше
сесть на пароход. Стоимость
парохода человек не знал, уповая, как и я, на
бесплатное проникновение.
В отношении полицейских мой новый
знакомый сказал, что они безвредны,
заботятся лишь наполнением своего кармана; а
продлить визу мою
пятидневную нигде нельзя, кроме как в столице. В
Луанде имеется большое
посольство РФ и много русских самолётов,
летающих как в Россию, так и по
стране.
Но вот, о счастье! - огромный
неторопливый грузовик вырулил с Лубангской
магистрали и пополз к нам. Гаишники остановили
грузовик, получили от
водителя взятку пивом и посадили всех пассажиров
на крышу грузовика, а
меня, как белого мистера, в кабину. Я предупредил
о своей
неплатежеспособности, но никто не смутился -
вероятно, пассажиры
были такие же.
...Ехали мы очень долго и медленно.
Асфальт время от времени исчезал, а
порою опять появлялся, но в столь разбитом
состоянии, что ехали мы не
по асфальту, а вдоль него по песку, земле и горам.
Водители, посадившие
меня в кабину, активно угощали меня.
Во второй половине дня наш грузовик
неожиданно одолел очередной перевал и
нам открылась волшебная панорама Атлантики.
Где-то внизу узкой белой
полоской шумел прибой, узкой жёлтой нитью
тянулся пляж, и среди
серо-коричневых каменистых пейзажей окружающей
прибрежной пустыни зелёным
пятном расстилался оазис. Голубой океан до
самого горизонта переходил в
бело-голубо небо, и вся эта
бело-жёлто-зелёно-коричнево-голубая картина
лежала прямо под нами. Но прежде чем прибыть в
этот благословенный уголок,
нам надлежало не менее получаса спускаться по
серпантину того, что
когда-то называлось дорогой. На подъезде к оазису
умножились полицейские
посты, они теперь стояли чуть не на каждом
километре и выглядели очень
просто - хижина или старый, помятый контейнер. На
каждом посту
водитель останавливался и вручал дорожным
полицейским упаковку пива или
другие товары.
Деревня Бентиаба находилась в оазисе,
образованном устьем одноимённой
реки. В оазисе продавали толстые, вкусные бананы,
сушёную рыбу и прочую
пищу. Мы остановились, водители занялись обедом и
опять накормили меня.
Русскоговорящий анголец, всё это время ехавший в
кузове на грузе вместе с
другими ангольцами, подарил мне 10 кванза -
ангольские деньги, которые я
увидел впервые. Деньги сии тут же были потрачены
на мясистые бананы.
Водители тоже приобрели бананы для меня, так что
я почувствовал, что
забананился надолго.
И вновь в путь! Как оказалось, наш
грузовик идёт не до Лобито или
Бенгелы, куда я устремлялся, а до следующей
деревни Луцира, являющейся как
бы перевалочным пунктом. Дальше - предупредили
меня - дорога совсем
плохая, и такой тяжёлый грузовик там не пройдёт,
поэтому в Луцире грузы
переваливают на другие грузовики, поменьше и
помощнее. Пассажиры,
едущие на север, собирались выгрузиться на
повороте на Луциру и дальше
ждать проходные машины.
И точно, вечером, одолев двести
километров от места поворота на север,
грузовик попрощался с нами и уехал куда-то в щель
между горами, оставив
меня и десяток других пассажиров на достаточно
замусореной площадке,
которую можно назвать "автовокзалом".
Водитель на прощанье подарил мне 50
кванза ($2.5), а полицейским - два ящика пива и ящик
газировки.
Вокруг уже тусовались какие-то люди,
приехавшие ранее, а также водители встречных
грузовиков, менявшие колёса и
чинившие что-то в своих машинах.
А вокруг сего замусоренного
"автовокзала" цвели кактусы! Цвели большими,
сочными, изумительными красными цветами! Это
было так здорово! (А под
Лубанго кактусы цвели жёлтыми цветами.) Ведь в
путь сей меня провожал
зацветший белым цветком огромный кактус на окне
в моей московской
квартире; а здесь меня провожают домой его
ангольские собратья. Довольный,
я пошёл фотографировать эти кактусы, считая их
цветение правильным
предзнаменованием.
Но не тут-то было! Полицейские на посту
бдительно узрели, что какой-то
человек вдали ходит по пустыне, приседает на
корточки и... нет, он не
отправляет естественные надобности! он делает
что-то страшное и опасное!
он <фотографирует>! Тотчас со всех ног
прибежал мент, запрещая мне мою
шпионскую деятельность. Но было поздно: кактусы
уже были сфотографированы.
Расстроенный, мент вернулся обратно на пост -
потреблять полученное от
водителей пиво.
Как мне сообщил позже русскоговорящий
пассажир, - все эти дорожные
полицейские живут в своих будках, хижинах и
контейнерах по неделе, чередуя
сию вахту с неделей дома. Основной заработок их
(как и у их российских
колллег) - с проходящих машин; государство
приплачивает полицейским
долларов по пять в месяц.
Все люди сидели на своих мешках, я
лежал на пенке, ожидая вечерних машин
далее, но их не имелось. По счастью, климат здесь
был сухой, и я заснул
прямо под ангольскими звёздами, воров,
грабителей и дождей не опасаясь.
Экспериментальное путешествие по Анголе шло
отлично: за два дня у меня спросили документы
лишь однажды; деньги не
менял ни разу; кормили сытно, проехал за день 356
километров. На двести
меньше, чем вчера, но всё равно неплохо. Есть
шансы попасть в Луанду к
утру пятницы, чтобы успеть обратиться за
продлением визы в соответствующие
учреждения.
31 января 2001, среда.
Медленные горные дороги
За ночь машины не возникали, или мы их
проспали. Не было их и утром. Все
грузовики, ночевавшие на "стоянке", ушли в
Луциру или в Намибе, а на
Бенгелу ничего не было. Народ поговаривал, что
шустрый синий грузовичок с
прицепом, ушедший в Луциру, вот-вот загрузится
там рыбой и поедет в
Бенгелу или Лобито, но шёл час за часом, а он никак
не появлялся.
Полицейские на посту, скучая без водителей и их
подачек, обратились к
исследованию людей, и один из них, сказавшийся
начальником всей на свете
полиции, даже повертел в руках мой паспорт и
записал какие-то каракули на
листок бумаги, выпрошенный у меня же.
Все ангольские автостопщики,
ожидающие машин здесь же, не скучали: жгли
костёр, варили пищу для своих малолетних детей,
общались со мной через
русскоговорящего переводчика. Я перебирал
барахло в своём рюкзаке, и,
найдя там много вымокшего неизвестно когда и как,
сушил сие.
Наконец, появился грузовик, и так
неожиданно, что я не успел собраться.
Впрочем, он и не остановился. На самой вершине
везомого им груза
подпрыгивало на кочках не меньше сорока человек.
Наверное, водитель
испугался такой толпы, среди которой я находился,
и не взял нас.
Но с этого момента я был уже начеку,
отошёл подальше от толпы местных
жителей, и когда на север поехал другой грузовик,
привлёк его внимание и
застопил его. Грузовик шёл в далёкий и желанный
город Бенгелу, в 40 км не
доезжая Лобито. За рулём был достаточно белый, на
фоне остальных, человек;
остальные люди, ехавшие в кабине и кузове, были
его экипажем - механики,
чинильщики, прочие помощники, ну и пассажиры.
- Доллар? кванза? спросил смешной негр в
широкополой шляпе, выпрыгивая на
ходу из кабины и бросаясь ко мне.
- Нету ни кванз, ни долларов, - отвечал я
словами и жестами и тут же был
приглашён в кузов.
Машина оказалась нагружена
стеклянными бутылками (о чудо! я думал, в
Анголе все бутылки алюминевые) с пивом
"Лубанго" и и пустыми. Груза было
очень много, я едва залез наверх, заметив, что все
верхние ящики были
перевязаны верёвками и привязаны к нижним
ящикам. Поверх всех ящиков, на
четырёхметровой высоте, было несколько запасных
колёс, десяток людей и
их мешки с продовольствием в дорогу, коробки с
кафельной плиткой (уже
наполовину разбитой) и другие ценности.
Мы тронулись - ура! Все прочие ангольцы,
мои спутники по предыдущему
грузовику, остались на стоянке. Они ждали синего
грузовика с рыбой и
прицепом, который уже пообещал им всем провезти
их бесплатно. На грузовик
с пивом "Лубанго" они не обратили внимания,
опасаясь почему-то, что этот
водитель может заломить плату за проезд... Мы
тронулись - ура!
Но проехали мы всего метров сто.
Конечно, автотранспорт в Анголе ходит не
новый, а колёса и дороги местные не созданы друг
для друга. Шины уже не
рифлёные, а гладкие, и более того, уже местами
стёртые до металлической
проволоки, укрепляющей шину, колёса разной
величины, старые камеры -
заплата на заплате... Особенно страдали колёса на
таких горных крутых
каменистых дорогах, которые простирались теперь
перед нами и которые
никогда не знали асфальта. Поменяли колесо (на
это ушло почти полчаса) и
наконец поехали окончательно.
Двигались медленно. Перед нами
простирались горы, почти лишённые
растительности. Оно и хорошо - только здесь, вдоль
побережья, где нет
лесов и воды, негде скрываться повстанцам Унита.
На крутых подъёмах,
которые грузовик одолевал со скоростью 2-3 км/час,
впереди машины шли
"члены экипажа" - отбрасывали с пути большие
камни. И всё равно регулярно
лопались старые колёса, их медленно отвинчивали,
ставили очередную
заплатку на камеру и привинчивали колесо вновь.
Колёса были тяжёлые и
пыльные, ангольцы - неторопливые, и на каждую
смену колёс уходило не
меньше получаса. Тем более что в ящике для
инструментов прятались две
сонные курицы и петух, которые ехали с грузовиком
в качестве пищевого НЗ,
и во время смены колёс куры сии часто уползали из
ящика и лениво
разбредались по окружающей каменистой пустыне,
заставляя экипаж
развлекаться вылавливанием и возвращением оных.
Изредка попадались встречные машины. А
через некоторое время мы догнали и
тот грузовик, что, полный людей, проехал мимо нас
утром. Многочисленные
люди сего грузовика занимались очень полезным
делом. Ввиду того, что
подняться на гору грузовик не мог, его разгрузили
и оставили внизу
половину его мешков; с оставшимися мешками
грузовик едва заехал на
перевал; там его разгрузили и грузовик вернулся
вниз; там пассажиры
неторопливо закидали вторую часть груза; на
перевале в кузов доложили
остававшиеся там мешки и поехали медленно
дальше. Мы всё это наблюдали,
меняя очередное колесо.
Никто нас не обгонял. На одной из
стоянок, пока мы готовили на костре ужин
(ангольцы угощали меня белой ишимообразной
кашей, которую все ели прямо из
кастрюли немытыми руками, заедая сушёной
ангольской рыбой), нас догнал
синий грузовик с прицепом, на котором ехали все
недавно покинутые мною
ангольские товарищи. Но вскоре мы вновь обогнали
их.
В некий момент пошёл дождь,
превратившийся в ливень. Я вымок и замёрз, но
потом, по счастью, наводнение прекратилось. Мы
ехали и стояли, стояли и
ехали, мой третий ангольский день склонялся к
вечеру, пятидневная виза
неумолимо укорачивалась, а мы продвигались очень
тихо. По счастью,
водитель не собирался ночью спать и двигался всю
ночь - я уже мечтал
наутро оказаться в Лобито, но нет: к девяти утра 1
февраля 2001 года мы
прибыли только лишь в деревню Домбе Гранде,
преодолев 160 километров за
22 часа езды.
1 февраля 2001,
четверг. Совсем медленное движение в Бенгелу
Домбе Гранде, переведённое мною как
Великое Домбе, находилось при
пересечении трассы некоей долиной и походило на
оазис, виденный мною
позавчера. Великое Домбе, видимо, состояло всего
из двадцати соломенных
хижин, скопившихся вокруг трассы. Они являлись
одновременно жилыми и
торговыми. Только я сфотографировал всё сие, как
откуда-то появился
полицейский - к счастью, мой проступок он не
заметил.
Всё утро простояли в деревне. Жители
деревни и их дети,
завидев нас, потащили из своих лавок ящики с
пустыми стеклянными
бутылками, желая совершить обмен с доплатой на
полные бутылки. Экипаж
грузовика работал не меньше получаса, выполняя
их заказы. Местные жители
суетились, пытались поднять свои ящики повыше,
чтобы обменять их поскорее,
а мы, жители грузовика, быстро принимали их и
меняли на полные. Даже дети
пяти-шести лет занимались торговлей и помогали
взрослым в этом пивном
бизнесе. Как я понял, деревня сия жила только за
счёт перепродажи
содержимого одних грузовиков другим грузовикам.
Обменяв
определённую квоту бутылок, водитель отказался
продолжать сей выгодный
обмен и отправился питаться в одну из хижин,
являвшейся, как и все
остальные, также гостиницей, лавкой и харчевней.
Угостили и меня -
ангольскими грушами, марокканской рыбой из
консервов (вероятно,
привезённых на другом грузовике) и булочками.
Позавтракав, все разложились спать
после трудной ночи на циновках вокруг
грузовика. В это время прибывали и другие
грузовики в нашу сторону,
приполз и синий грузовик с прицепом, рыбой и
русскоговорящим ангольцем.
Полицейский, которого я заметил утром, ходил
вдоль грузовиков и чего-то
домогался. Подошёл он и ко мне, я рассмотрел его
поближе. Уже старик по
африканским меркам - лет пятьдесят, со сгнившими
чёрными обломками зубов,
в выцветшем на солнце когда-то синем мундире, в
старых ботинках а-ля бомж,
он подошёл ко мне и попросил 1 кванза на курево. Я
отказал, и полицейский
отправился далее.
За околицей Домбе Гранде, на том, что
здесь можно назвать трассой, стоял
небольшой бетонный куб, являющийся военным
объектом, судя по большому
ангольскому флагу, развевавшемуся перед ним. С
этим зданием и было связано
наше ожидание. Дальнейший путь, на участке
Домбе-Бенгела, был
небезопасен, и многие машины должны были
скопиться в Домбе Гранде и
отправиться в путь вместе, в одной колонне, под
прикрытием автоматчиков.
Самих же автоматчиков пока не было, они
сопровождали другую колонну, из
Бенгелы в Домбе, и все жили в ожидании их.
Но вот, наконец, часа в два дня, вдали
что-то запылило, поползло, и вот
вскоре уже небольшой проезд между торговыми
хижинами был заполонён
встречной колонной грузовиков - их было около
десятка. Некоторые везли
огромные связки зелёных бананов из Бенгелы,
другие шли "пустые" (10-20
пассажиров в кузове и 30-40 мешков и ящиков не в
счёт). На каждом
грузовике, среди пассажиров, восседал
вооружённый ангольский солдат
(своего автотранспорта у сих конвоиров не
имелось). Солдаты слезли и
отправились в свою бетонную будку, возле которой
и стал формироваться
великий наш караван на север. Солдаты - кто с
патронными лентами через
плечо, кто с трубами в руках (миномёты, наверное),
пообедав в своём бетонном здании, вышли наружу и
расселись на попутных
грузовиках, на каждый грузовик - по одному-два
солдата. В путь!
Машины в Анголе прямо коллекционируют
всякие неисправности. Вот едет
грузовик без лобового стекла и вообще без всяких
стёкол. Ветер в глаза
водителю не ударяет, так как движется со
скоростью коровы на прогулке. Вот
у грузовика колёса разного размера - одно немного
больше остальных, от
этого машина идёт кособоко и большее колесо всё
время перегревается (и,
должно быть, лопается иногда). Вот на одной оси
справа два колеса, слева
одно, или наоборот. Вот опять протекторы стёрты
до проволоки, а вот все
дефекты соединились в одной машине одновременно.
Техосмотра здесь, я
понимаю, нет в принципе. И все машины такие
старые, и пыльные, и
перегруженные, и куча народу в кузове наверху.
Когда едем по краю
пропасти (дорога кривая, узкая, и с каждым годом
всё уже из-за осыпей и
обвалов), верёвки, которым стянут груз, скрипят,
кузова скрипят, мы
наготове: если машина полетит в пропасть, успеем
спрыгнуть с другого
борта, только бы в кактус не попасть при
спрыгивании. А вот на дне
пропасти валяется то, что осталось от упавшей
машины, и почему-то живые
люди (видимо, вовремя выпрыгнули) перетаскивают
груз на удобное для
его продажи место.
Ангольцы - очень музыкальный народ.
Поют повсюду - на поле, на дороге, в
городе, в грузовике. И сейчас ангольцы пели
какие-то песни и угощали меня
яблоками, манго и грушами, из дорожных мешков с
едой, которые были у
каждого, кроме меня.
До Бенгелы оставалось километров
пятьдесят, но скорость наша неумолимо
падала. В первый ангольский день я проехал 450 км;
во второй 356 км; в
третий 160 км; наступал вечер четвёртого дня...
Колонна из десяти
грузовиков, медленно пыля, продвигалась на север;
скорость наша ещё упала
из-за того, что поломка каждого грузовика
тормозила всю колонну. В момент
очередного прободения колеса наш водитель
сделал попытку избавиться от
солдата-конвоира и от всего конвоя, чтобы не
задерживать прочих. Солдат
устроил настоящий скандал, долго кричал, ругался,
лез в кабину, пока,
наконец, водитель не сторговался с ним на
некоторой сумме, которая и
перешла в карман солдата за услуги по спасению
водителя, машины,
пассажиров и груза от злокачественных
повстанцев, которые, благодаря
вооружёному сопровождению, так на горизонте и не
появились.
2 февраля, пятница.
Последний день визы. Проникновение на пароход
В середине ночи наш неторопливый
грузовик, преодолевший 260 километров за
36 часов и сменивший за эти полтора суток девять
колёс, ввёз меня в
ночной, но кое-где электрически освещённый
приятный город Бенгелу.
Наконец-то!!
- Сейчас никуда не ходи, здесь повсюду
"бандито", - объяснил мне
водитель на чистейшем португальском языке. -
Когда рассветёт, тебя
направят на истинный путь в Лобито!
От Луанды до Лобито
Бродят по лесу бандито.
Не обычные бандиты,
А сторонники Униты.
Я поверил, хотя было немного
неспокойно: ведь с таким ангольским
замедлением я оказался в Бенгеле, даже не доезжая
Лобито, в последнее утро
действия моей визы, которую (я уже знал) здесь
невозмжно продлить. Может
быть, если бы я избрал другие машины или простоял
тогда, близ Лубанго, всю
ночь под фонарём, мне бы удалось уехать на другой
волне и уйти с конвоем
из Домбе Гранде на сутки раньше? Но, вероятно, и в
медленном грузовике был
определённый смысл! Посмотрим, что принесёт мне
сегодняшний день.
Теперь я приеду в Луанду с уже
просроченной визой, и это будет в субботу,
и до понедельника вопрос решить будет
невозможно. Дальше всё будет
зависеть от посольщиков РФ (помогут ли они мне
продлиться) и от ангольских
чиновников. А дальше - или будет какой-нибудь
военный или иной самолёт на
Москву долларов за двести (у меня как раз
осталось $220), или можно
получить визу Конго-Браззавиля и попасть туда
через Кабинду (из Луанды в
Кабнду, как я узнал, тоже ежедневно ходят
пароходы).
Когда стало светать, ко мне, дремлющему
во дворе на коврике, подошли двое
ангольских парней и поманили меня за собой,
обещая указать путь в Лобито.
Мы вышли со двора в утренний, ещё почти не
проснувшийся город. Куда меня
вели, я так и не понял, пока не увидел перед собой
старое колониальное
здание железнодорожного вокзала. Неужели здесь
есть ж.д. сообщение? Мы
прошли на платформу. О чудо! Здесь стоял дизель,
напоминающий нашу
электричку, утренние ангольцы живо садились в
него со своими корзинами и
детьми, а билетёры на платформе ненавязчиво
предлагали билеты всем желающим.
- Сейчас пойдёт поезд до Лобито. У тебя
есть 2 кванзы?
У меня было даже 55 кванз, подаренных
щедрыми водителями и пассажирами.
Неужели билет так дёшев? Я приобрёл его. Это
оказался даже билет
туда-обратно, и всего за $0.1. "Ну, обратно я точно
не поеду", - подумал
я, поблагодарил своих ангольских провожатых,
зашёл в ещё неполный поезд и
сел у окна. Так завершился мой автостоп 1-го рода
по Анголе, в ходе коего
я проехал более 1000 километров всего за четверо
суток. Всего же я проехал
по Африке (начиная с Египта) примерно 28570 км
автостопом и 2000 км на
поездах.
Дизель-поезд ехал среди каналов и
полей. Внутри циркулировал билетёр и
какие-то продавцы. На каждой остановке (а
останавливались почти через
каждый километр) поезд окружали торговцы,
предлагающие хлеб и бананы.
Мужик напротив купил себе булку - я заметил, что
стоила она 2 кванзы, и
приобрёл себе тоже. Вдоль железной дороги шла
узкая асфальтированная
трасса, на которой многие люди голосовали,
заполняли кузова проезжающих
машин и ехали в Лобито. Эти два города, Бенгела и
Лобито, довольно велики,
находятся рядом, и люди часто ездят туда-сюда,
даже дорога асфальтовая.
Вот мимо, обгоняя поезд, проехал грузовичок, в
кузове оного, помимо
примерно пятнадцати человек, стоял большой
напольный вентилятор. И, что
самое интересное, он вращался - то дорожный ветер
обдувал его! На каждой
станции в деревнях подсаживались тётки с
корзинами на головах (вероятно,
ехали на базар). Пригородный поезд ехал полтора
часа, хотя здесь всего не
более 50 км, и наконец вдали показались дома и
заводы и портовые краны
вожделенного Лобито.
Пароходы на Луанду ходили каждый день,
но расписание и методы проезда
остались мне неведомы. Оставалось полагаться на
удачу и на всегда
правильную последовательность событий. Порт был
окружён высоким забором;
в воротах была приоткрыта узкая щель, куда
пытались просочиться
сотни ангольцев с корзинами, детьми и инвалидами
на руках. Восемь
полицейских, побивая людей дубинками, строили
эту толпу в цивилизованную
очередь, попутно проверяя билеты. Билет
покупался заранее неизвестно где и
стоил непонятно сколько. Как читатель и я уже
поняли, это и были люди,
желающие попасть в Луанду.
Моего спутника, англоговорящего
ангольца, ехавшего на другом грузовике с
прицепом, здесь не было - возможно, он добрался до
Лобито в ночь и уже
уплыл в Луанду на другом пароходе. Я пристроился
в хвост толпы-очереди,
попутно размышляя, что мне показать вместо
билета.
Пока очередь шла, я достал из рюкзака
свою папку с бумагами и нашёл там
два билетозаменителя: справку АВП о путешествии
вокруг света и вырезку из
газеты "Moscow Times" с моей фотографией. Оба этих
документа были на
английском языке, которого здесь никто не знал, -
но иных не имелось. Я
взял в руки паспорт и справку АВП, засунул в
карман газету и стал
дожидаться событий.
Толпа конвульсивно, рывками,
всасывалась в узкую горловину ворот; люди, по
которым попали резиновые дубинки полицейских,
что-то кричали на непонятных
мне языках; маленькие дети плакали на плечах
родителей; потные руки
сжимали мятые билеты, на одном из которых я
уголком глаза прочитал цену -
600 кванза ($30). Толпа, уже сформировавшаяся и сзади
меня и облепившая
меня со всех сторон, подтолкнула меня ко входу, и
я в момент
замешательства одного из полицейских был
пропихнут внутрь порта. Люди один
за другим входили в какое-то здание (там, как
оказалось, обыскивали),
потом выходили из него и проходили по трапу на
некий пароход. У трапа
стоял представитель власти, который тоже,
вероятно, что-то проверял. Я
показал ему паспорт и справку, и он, увлёкшись
рассматриванием сего, даже
позабыл спросить билет.
Пароход был уже переполнен. Толпы
ангольцев и анголянок, их дети, частью
здоровые, частью какие-то хромые, пьяные солдаты,
ползающие по полу
инвалиды, ящики, корзины и коробки - всё это
наполняло и сидяче-стоячий
салон, и палубу. Чтобы не привлекать излишнее
внимание, я забрался в салон
и притворился изучающим Библию (на самом деле мне
было не до этого, так
как пот лил с меня просто ручьями, кондиционеров
не было).
Через некоторое время в салоне
появилось некое начальство и устремилось ко
мне. Я был единственным белым человеком, и
привлекал всеобщее внимание,
хотя старался не делать этого.
- Покажите паспорт!
Я показал. Ангольская виза в последний
день её действия удовлетворила
сего иммиграционного чиновника, но он хотел
видеть и билет.
- Там, на входе, такая давка, - объяснил я
жестами, - что билет просто
измялся и исчез!
...Вскоре пароход отошёл от лобитского
причала, направляясь в столичный
город Луанду.
На пароходе
Ангольский пароход был переполнен
людьми. Питьевой воды не наблюдалось,
равно как и туалетов. Люди отправляли свои
естественные надобности за
борт. Богатые ангольцы стояли в очереди за
баночным пивом, пользуясь
счастливой возможностью напиться всего за $1
(цена 330-граммовой баночки).
Продавец пива с большой пачкой мятых кванз и
долларов не успевал
отсчитывать сдачу. Американские доллары
принимались здесь как равноправное
платёжное средство, но курс разных купюр был
различен - 1 доллар стоил 15
кванза, но 100 долларов - уже 2000 кванза.
Я вышел на палубу. На ней, среди коробок
и мешков, весело гоготали
ангольские пьяные солдаты. Увидев меня, они
захотели подружиться со мною.
Минут двадцать я посвятил общению с сими
молодыми людьми, не знающими
никаких слов по-английски, кроме "Excuse me"
("извините"). Вокруг деловито
ползали инвалиды-безногие, а также с
недействующими тонкими ногами.
Тонконогость почему-то часто встречается в
Африке. Такие люди одевают
шлёпанцы на руки, а две тонкие, безжизненные ноги
впихивают в третий
шлёпанец, и так перемещаются, на трёх точках.
Верхняя половина тела у
таких людей очень хорошо развита. Хватаясь
мощными руками за предметы, они
могут очень быстро с пола залезать на столы и на
другие поверхности.
- Мы тоже хотим поехать в Россию! -
смеялись по-португальски пьяные
солдаты.
- Давайте, добивайте Униту и поезжайте
к нам! - отвечал я по-русски.
Дружный гогот (слово "Унита" они
понимают на всех языках.)
- Может, дашь нам 20 кванза на пиво?
- Не дам!
Опять дружный гогот.
Когда мне уже надоели пьяные солдаты и
инвалиды, с верхней палубы, на
которую никого не пускали, спустился негр,
который оказался
русскоговорящим. Оказалось, он - шкипер этого
парохода - учился в
далёкие годы в Одессе; да и капитан оказался тоже
"русским", учился в
Баку, а звали его Тимофей.
- Теперь у вас тоже непорядок, -
поделились они своим политическим
мнением, - не надо было сразу всё отпускать, а
постепенно, постепенно!
Как на Кубе, или вот в Северной Корее, или в Китае.
Постепенно свободу
надо давать, а не сразу, а то непорядок
получается! Вот и у нас тоже всё,
видишь как. А в России есть хорошие пароходы, вот
бы сюда их, чтобы быстро
- туда-сюда!
Вспоминая величие державы СССР, шкипер
отправился показывать мне секреты
парохода, доступные лишь посвящённым.
На самом нижнем этаже судна, среди
полутёмных, обшарпанных коридоров и
гнилых переборок, находился туалет, полный воды
по щиколотку. Является ли
эта вода туалетной или забортной, проникшей в
пароход сквозь щели -
осталось неизвестным. Туалет закрывался на замок
и мог быть использован
только членами команды или мной. Другое
секретное заведение - кухня -
снабдило меня живительной пресной водою. Проведя
меня по этим секретным
местам, шкипер привёл меня на самую верхнюю
палубу (вход на неё охраняли
полицейские, трезвые и многочисленные). На
верхней палубе, на её грязном
полу, уже возлежало человек пятнадцать
"блатных", к коим присоединился и
я. В других местах парохода было не до лежания.
Пароход, урча, двигался на север в
сторону Луанды. Пассажиры регулярно
блевали за борт. Радуясь тому, что даже в случае
аварии парохода я
погружусь в море одним из последних, я заснул.
Путешествие по Анголе
продолжалось.
3 февраля, суббота. С
просроченной визой в столице Анголы
Всего за сутки старый пароход сей
преодолел 500 километров по морю. Утро;
мы подплываем к Луанде.
Шкипер, разбудив меня, предложил мне
помыться и мы спустились в уже
посещённый мною накануне мокрый туалет. На сей
раз он был полон людей.
Внутри, в помещении размером с обычный
московский туалет, прыгали четверо
абсолютно голых ангольцев, которые намыливали
друг друга и по очереди
подставлялись под кран. Это была помывка членов
команды. Теперь я понял
происхождение воды на полу туалета. Я быстро
помылся тоже, и вовремя:
помещение уже закрывали.
...В широкой, красивой бухте Луанды
стояли многочисленные пароходы.
Набережная обросла высотными зданиями, этажей по
10-20 было в них. Справа,
вдоль длинной песчанной косы, протянулись пляжи.
Столица великой Анголы
показалась не так бедна и бомжова, как я
предполагал. По сравнению с
Аддис-Абебой и Хартумом это просто Нью-Йорк
какой-то!
Пароход долго швартовался; люди
вытаскивали свои тюки и детей; инвалиды
тоже бодро прыгали на руках к выходу.
Попрощавшись с капитаном и шкипером,
я покинул судно сие.
Пассажиры шли по порту куда-то, где был
выход. Выход имел вид тоннеля, в
котором стояло несколько полицейских,
вглядываясь в толпу. Время от
времени они выцепляли кого-то из толпы - это
напомнило мне Москву.
Выцепили и меня.
Я показал им содержимое моего рюкзака,
паспорт с уже просроченной визой,
но что-то им не понравилось, и меня перевели к
другому полицейскому. Тот
был более важным - не стоял в проходе, а сидел в
будке за столом. Он тоже
чем-то смутился и не хотел меня пускать в город,
но в чём проблема - не
говорил. Рядом стоял мешок с батонами; я попросил
один; он дал. Вскоре
меня отвели в какое-то здание рядом, где, на
четвёртом этаже, сидел за
столом и ворошил бумаги ещё более важный
начальник. Все говорили только
по-португальски.
Я, как мог, объяснил свою сущность и
показал заранее подготовленный
телефон посольства. Позвонили. Хотя была и
суббота, дежурный быстро
разыскал консула. Я представился, сказал, что
путешественник, приплыл на
пароходе в Луанду из Лобито, но меня не отпускают
в город. Консул сказал
полицейскому начальнику несколько волшебных
слов по-португальски. Я
поблагодарил консула, забрал свой паспорт и
рюкзак и отправился восвояси,
искать в Луанде ночлег, Интернет и все блага мира.
Луанда мне показалась когда-то давно
цивильным, но сейчас весьма
замусоренным городом. На каждом углу стоял
полицейский, и, как мне
показалось, смотрел на меня, ибо других прохожих
почти не было. Главная
набережная, по которой я шёл, называлась Авеню
4-го Февраля - получается,
завтра какой-то праздник? Все здания на
набережной имели на первых этажах
офисы, которые все до одного были закрыты
(суббота!) Я решил, что мне
нужно найти какой-нибудь госпиталь, а в нём -
русскоговорящих или вообще
русских врачей, и вписаться у них до
понедельника, а в понедельник
заняться изучением дальнейших возможностей
продления визы и возвращения
домой.
Я внедрился в город, и, удивляясь на
обилие полиции и почти полное
отсутствие транспорта, пешеходов, продавцов и
открытых магазинов, вскоре
обнаружил какой-то госпиталь. Но проникнуть в
него мне не удалось;
окружающие госпиталь полицейские гнали меня вон,
а на вопрос "Есть ли
здесь медику-руссу?" направляли меня в сторону
других зданий. В общем, я
подумал, что там, в других зданиях, и живёт
какой-нибудь доктор-рус, и
отправился туда, весь мокрый от влажной жары и
солнца, которое стояло в
зените. Вход к этим другим зданиям преграждал
шлагбаум, а стоящий и там
полицейский сперва недоверчиво осматривал меня,
а потом задержал и
отвёл в маленькое здание, в котором сидели
какие-то странные люди за
столами, с печатными машинками и бумагами; на
стенах висели
государственные пропагандистские плакаты. Они
долго изучали содержимое моего
рюкзака (так и не найдя фотоплёнок, монет, карт и
других шпионских вещей),
а затем отвели в большое здание неподалёку. Да,
забыл сказать, один из
этих людей действительно когда-то изучал русский
язык, но, вероятно, он
был двоечником и говорил по-русски хуже, чем я
по-португальски, и очень
злился, что я его не понимаю.
В общем, из большого здания мне
пришлось ещё раз звонить в российское
посольство. Опять оторванный от своих дел консул,
узнав о моих очередных
проблемах, был недоволен:
- Вот, я думал, вы нормальный
путешественник, значит сразу пойдёте в
5-звёздочный отель "Меридиан", а вы теперь
знаете где находитесь?
- Где?
- В министерстве обороны! А завтра у них
праздник, и все только и ждут
терактов и других провокаций, а тут вы - такая
находка! Подождите часок,
я сейчас поеду вас вызволять, а там что-нибудь
придумаем.
Явление
консула. Вписка в Луанде
Не прошло и часа, как в дверь того
помещения, где я находился, вошёл
толстенький человек в очках, на вид лет
пятидесяти пяти. Это оказался
консул РФ в Анголе Сергей Леонидович Крившич.
Скептически оглядев меня, он
сказал:
- Ну, вот и всё понятно. Вы же выглядите
как наёмник! Белый человек,
неопрятно выглядящий, с бородой и рюкзаком,
типичный наёмник!.. В
последнее время их опять стали бить, и они
разбегаются, среди них много
украинцев и прочих; вот они вас и задержали. А мне
в выходной день из-за
вас хлопотать!
Консул произнёс несколько
португальских слов, показал задержавшим меня
ангольцам консульское удостоверение, позвонил
их военному начальству,
где-то расписался, и, в общем, через десять минут я
уже ехал в консульской
машине (с кондиционером) по улицам Луанды.
- Если бы вы, например, оказались
португальцем или украинцем, вас никто
бы не вытащил. Русские тоже тут всё время
безобразничают, но благодаря
старой дружбе нас тут ещё терпят. А так здесь для
всяких подозрительных
личностей, типа вас, имеются соляные копи. Там
средняя продолжительность
жизни - тридцать дней, там дольше не живут.
Консул отвёз меня в Торгпредство РФ.
Это было шестиэтажное здание,
населённое исключительно русскими лётчиками.
Собственно сотрудников
торгпредства там не было, кроме дежурного и
самого торгпреда, какового
звали Владимир Георгиевич. Сей торгпред, пожилой
и весёлый человек,
познакомившись со мной, рассказывал мне о своих
приключениях в разных
иноземных странах - в Перу, Анголе, Коста-Рике,
Пакистане. Торгпред дал
мне ключ от большой трёхкомнатной квартиры,
которая сейчас пустовала, и
направил ужинать в столовую, где готовили
вкусную гречневую кашу
наши молодые соотечественницы. Гречка в Африке
не растёт, её привозят
самолётами наши лётчики, поэтому я в ней нашёл
особый, деликатесный вкус.
4 февраля,
воскресенье. День Начала Вооружённой Борьбы
Сегодня в Луанде замечательный
праздник - День Начала Вооружённой Борьбы.
Город полон ментов; вероятно, проходят и массовые
мероприятия,
демонстрации какие-нибудь. Все учреждения
закрыты. Я отсиживаюсь в
торгпредстве - консул заповедал мне никуда не
выходить.
На первом этаже оного обнаружил новый
гимн России, который очень сильно
напоминает прежний гимн СССР. Вдоволь
посмеявшись, я поднялся к себе и
занялся гимносочинительством, поскольку решил,
что сочинять такие гимны
может любой человек. И вот что у меня получилось:
1. ГИМН АНГОЛЫ
Ангола - великая наша держава!
Наш флаг - чёрно-красный, с звездой и кинжалом,
Немало алмазов и диких племён
Осталось у нас с португальских времён.
Пусть пахнут мочою трущобы Луанды,
Но мы добываем в горах бриллианты,
И нефть добываем, бананы растим,
А кто за Униту - мы тем не простим!
Когда же мы всё же замочим повстанцев,
Тогда мы начнём и гулянки, и танцы,
Наш флаг - чёрно-красный, с звездой и кинжалом,
Ангола - великая наша держава!
2. ГИМН ЕГИПТА
Нас в Африке - 75 миллионов,
Страна Нила, сфинкса, страна фараонов,
Страна истуканов, страна пирамид,
Над миром великая слава гремит!
Буржуйских туристов безумные толпы
Везут нам валюту с далёкой Европы,
Ещё повезло нам с Суэцким каналом -
И денег с него получаем навалом!
Менты наш покой круглый год охраняют,
И всех интуристов они наблюдают,
Чтоб тратили деньги они по закону -
В великом Египте - в карман фараону!
3. ГИМН ЭФИОПИИ
Мы древний народ, мы древнее Европы,
Свободные пять тысяч лет эфиопы,
С рожденья нас тянет к деньгам и к наукам,
И Пушкин-поэт нам приходится внуком!
И мы - победители Олимпиады,
И нам ничего, кроме денег, не надо,
И если узрим автостопщиков белых -
Тотчас замуруем в церквях Лалибелы их!
Кресты мы сжигаем, читаем молитвы,
В войне с Эритреей - победные битвы,
Никто никогда захватить нас не сможет -
Ему самому это встанет дороже!
5-10 февраля.
Отсиживаюсь в торгпредстве
Целую неделю я прожил в российском
торгпредстве, в выделенной мне
пустующей квартире. В столовой кормили очень
вкусно. Консул забрал мой
паспорт, выдав взамен его ксерокопию,
посоветовал не шляться по городу и
занялся продлением моей визы в Министерстве
внутренних дел. Сотрудники
этого министерства, увидев мой паспорт, полный
виз, среди которых
оказалась виза вражеской Замбии, - сочли меня
шпионом Унита, и консулу
потребовалось три рабочих дня, чтобы продлить
меня ещё на пять дней. С
трудом, за 50 долларов, с разрешения зам.министра
внутренних дел Анголы,
меня удалось легализовать.
За эти дни консул рассказал мне немало
интересного о наших
соотечественниках в Луанде. В городе обитает
около 800 "советских"
граждан. Половина с российскими паспортами, ещё
человек триста -
украинцы, тоже в основном этнические русские, но
с украинскими паспортами.
Если им что-то нужно, например паспорт продлить, -
такие паспорта
приходится отсылать в ЮАР, в Преторию, где
находится ближайшее посольство
Украины. А ещё есть 60-80 белорусов (тоже русские, но
с белорусскими
паспортами); узбеки; по паре киргизов, казахов...
Один таджик в Луанде
есть. У него всё время проблемы с таджикским
паспортом. Нашему консулу
приходится время от времени выдавать ему
справки: да, подтверждаем, что
такое государство, Таджикистан, действительно
существует!
Помимо Луанды, россияне есть и в других
местах, например на алмазной
шахте, в глубине страны, и на строительстве ГЭС.
Одно время эвакуировали
их - унитовцы подошли, - а вот опять отогнали их, и
опять русские работают.
Есть "советские" и на территории
повстанцев Унита. Вообще, у унитовцев нет
какой-то определённой территории, хотя были
времена, когда у них была
почти вся восточная половина страны, и всерьёз
шли переговоры о том, чтобы
разделить Анголу вдоль: восточная половина
Унита, западная -
правительство. Но теперь передумали. На
унитовской территории много
украинцев, которые обслуживают их как лётчики; а
вот русских, когда они
сбивают, берут в плен. Есть, конечно, и мирные
профессии, например,
строители колодцев: так их не трогают ни
правительственные, ни Унитовские
войска: понимают, что всем эту воду пить.
А в Луанде, как и в Намибии, очень много
русских моряков. Большинство
работают на рыболовецких судах, или на танкерах,
возят нефть. Бывает, что
и пароходы угоняют: за прошлый год с нашими было
шесть таких случаев.
Вот, например, случай: везли нефть в Кабо-Верде;
танкер арендованный, срок
аренды кончается, последний рейс. Хоп! - поплыли в
Европу, нефть продали
(на два миллиона долларов), танкер продали, а сами
разбежались в разные
стороны. А ещё делают и так: плывут в Намибию, там,
в Уолфиш-Бее, кораблю
оформляют другие документы, липовые,
перекрашивают, дают другое название, и он
плывёт куда-нибудь на Тайвань под флагом Панамы
или Белиза, - и продают
его там.
Поэтому ангольцы сейчас купили
несколько быстроходных сторожевых катеров.
Если видят, что ночью пароход огни погасил и
сматывается, они сразу за
ним, сигнальная ракета: всем стоять! Он не
останавливается; выстрел по
курсу: если не остановитесь, буду стрелять по
рубке! Тут у них голова
проясняется, и они останавливаются.
А бывает и наоборот. Был пароход, у
которого исчез хозяин. А русская
команда осталась, и четыре года (!) они жили в
бухте Луанды. Питались
рыбой, побирались на других судах и продавали
свой пароход по частям. Всё
ждали, что появится хозяин и даст им зарплату за
все эти годы. Но хозяин
так и не появился, а продать весь пароход сразу -
вовремя они не
сообразили. А потом стало поздно: пароход
окончательно сгнил и начал
медленно тонуть, прямо в бухте Луанды. Только тут
эти моряки обратились в
консульство за помощью. Но что тут сделаешь?
хозяина уже не найти, пароход
никуда не годится - отбуксировали его километров
на пятьдесят, на
пароходное кладбище. А горе-моряков (их около
сорока человек было) через
пару месяцев отправили домой - на военных
самолётах. Самолёты эти изредка
летают в Евпаторию и Ташкент, но редко, несколько
раз в год, и морякам
пришлось дожидаться в Луанде ближайшего рейса.
А другие, наоборот, умудряются продать
совсем негодные пароходы. Один
русский деятель нашёл трофейный пароход,
выпущенный ещё в царской
Болгарии. Его покрасили, а дырки заклеили газетой
и так закрасили с обеих
сторон - а дырки были здоровые, так, что голова
могла пролезть; выше
ватерлинии, конечно. И продал этот пароход, как
новый, какому-то
нигерийцу. Тот купил и обнаружил подставу;
продавца судили, еле удалось
выручить его и отправить на Родину.
А вот вообще необычный случай.
Задержали пароход наших, которых купил один
итальянский мафиозо для органиации переворота в
Экваториальной Гвинее. Но
по ошибке они приплыли в Анголу, в город Кабинда.
Их арестовали, а
они: не знаем, что везём, нам сказали, что это
сельхозоборудование. А на
ящиках написано: Guns. Made in USA. А также: Ammunition. Made in USA.
Капитану грозило 25 лет тюрьмы, но и его удалось
отмазать и отправить на
Родину - под тем предлогом, что в ангольских
тюрьмах нет условий для
содержания иностранцев. Условий действительно
не было - даже воды не
было, не говоря уже о еде. Но в этом году здесь
наконец открыли
специальный комплекс для иностранцев, где уже
сидят, в основном за
экономические преступления. Но и туда лучше не
попадать.
Русские лётчики, летающие в Анголе,
регулярно падают, и вот почему это
происходит. Покупают где-нибудь на свалке в
Магадане старый самолёт за 30
тысяч долларов, чинят кое-как, перегоняют в Киев
(причём там его только
лётчики-испытатели могут пилотировать), а потом в
Анголу. На него делают
новые документы и он летает, как новенький.
В среднем же самолёт б/у стоит не
тридцать, а шестьдесят тысяч долларов.
Ещё столько же надо, чтобы перегнать его сюда и
привести его в божеский
вид. Загрузка нормативная 12 тонн. Максимально,
если пустые баки и т.д.,
можно загрузить в него 16 тонн. Но, стараясь больше
заработать, туда
грузят 20, или даже 24 тонны. Официально он везёт 12
тонн, а остальное -
левый груз, его доставка стоит доллар за
килограмм. И до самого верха
забивают самолёт, а там, под потолком, ещё человек
сорок ангольцев лежат на
грузе, с них по сто долларов собирают за проезд. И
вот за один рейс
выходят шальные деньги, левый доход за день равен
месячной официальной
зарплате экипажа.
Самолёт за квартал приносит сотни
тысяч долларов чистой прибыли. За такие
деньги можно было бы своевременно чинить
самолёты, но обычно этим не
занимаются. В прошлом году сгорело 26 лётчиков, и
очень много ранено; пять
самолётов пропало без вести. На востоке страны
настоящие джунгли - найти
можно только если сразу, быстро искать; потом всё
зарастает, за несколько
дней. Был случай: в один город самолёты 200 рейсов в
сутки делали, пока за
него бои шли; это получается каждые пять минут
самолёт летел, один за
другим. И вот один упал, все видели, где. Направили
туда поисковую
партию солдат, они всё прочесали, на километры,
все джунгли - и нашли
только остатки вертолёта, который десять лет
назад у нас пропал и найти не
могли. А самолёт, что только что упал, не нашли.
Отправили вторую партию
на поиски - так уже и вертолёт найти не смогли.
Недавно правительство Анголы
подписало указ о запрете русской авиации,
оттого что всё время падали. Один самолёт упал
прямо на городской рынок в
Луанде, погибло больше ста ангольцев - и тогда
нашим летать запретили.
Сразу в восточных провинциях цены взлетели
вверх: банка пива, которая в
Луанде стоит полдоллара, - там она до 5 долларов
подскочила. На
машинах-то не увезёшь! Но наши быстро
перекрасились: сделали документы,
что они не российские самолёты, а из Сан Томе и
Принсипи (там, на островах,
и местные авиаторы сидят под пальмами и выдадут
любые документы),
или вот ещё великая авиационная держава - Босния
и Герцоговина. Под этим
флагом и летают, и проблем никаких.
Самый же прикольный случай, о котором я
узнал, был такой. В Замбии двое
наших купили грузовик, наполнили его консервами,
одеялами, мылом, и
повезли в Восточную Анголу. Там обычно
хозяйничают повстанцы, но это как
раз был момент, когда правительство и Унита
старались создать совместную
администрацию. А те въехали безо всякой визы и
прибыли в самые алмазные
провинции. Там алмазов море, а денег нет, и ничего
нет. Они и стали
менять, например: одеяло - один алмаз, другой
алмаз - две банки
сгущёнки, мало? дадим три банки, и т.д.. И вот,
полицейские приходят,
видят: две белых физиономии, устроили базар, пиво
на алмазы меняют, и
грузовик стоит. Пытались арестовать их, но наши
полицейским морду набили;
те подкрепление вызвали. Арестовали-таки и
отвезли их в Луанду, поскольку
тогда было перемирие с повстанцами, и судили по
сорока статьям уголовного
кодекса. С большим трудом консулу удалось
отвести и от них карающую руку
ангольского правосудия и отправить их домой.
Перед улётом спрашивает у
них: ну, а теперь куда, ребята? Те: как куда? в
Анголу опять поедем! -
Зачем? - Мы там алмазы кое-где заначили, поедем
доставать!
Так как у меня в паспорте уже стояла
виза Замбии, - ангольские чиновники
и подумали, что я тоже связан с какими-то
Унитовскими делами. Поэтому и
были такие проблемы с продлением. Впоследствии я
узнал, что Сенов и Лекай,
которые подались в Лусаке на визу Анголы, в
течение месяца не получили
никакого ответа: ангольцы решили, что хватит для
них "неправильных" русских.
Поскольку отправлять меня домой за 170
оставшихся у меня долларов консул
не очень хотел (у него и так регулярно возникало
немало проблем с
бесплатной отправкой всяческих попавших в
бедствие соотечественников),
моим родителям пришлось покупать мне билет в
Москве. Если иметь визу на
месяц-два-три, есть шансы дождаться грузового
военного рейса; а на
цивильный самолёт билет стоил аж 700 долларов!
столько же стоило всё моё
предыдущее 200-дневное путешествие от Москвы до
Луанды. Ну что же, деньги
всегда можно будет заработать дома, а я в
следующий раз буду умнее и не
буду брать ангольскую пятидневную визу.
В пятницу, девятого февраля, мой билет
наконец материализовался в
ангольском офисе "Аэрофлота". Консул велел
мне не ходить за билетом
пешком и повёз меня на машине. "Аэрофлот"
находился на той самой улице 4
Февраля, с которой я неделю назад начал своё не
очень благополучное
хождение по заментованной Луанде.
Я получил билет, и консул, обрадованный
этим событием, повёз меня в
какую-то харчевню - угощать. Ангольское
путешествие заканчивалось.
Приближалась новая, совсем другая и забытая уже
московская жизнь. В
последнюю африканскую ночь я никак не мог
заснуть - сказывались волнение
и сырой, субэкваториальный климат далёкой
ангольской столицы.
11 февраля,
воскресенье. Прощай, Африка!
Сегодня в первый раз в жизни я лечу на
настоящем большом самолёте. До
этого мне приходилось летать только трижды: один
раз - авиастопом на
грузовом борту из Нарьян-Мара в Рыбинск, и другой
раз пришлось лететь из
Чаваньги в Умбу (на Кольском полуострове), и
третий раз - в Иране, из
Бушира в Тегеран. Ну что ж, хоть тут самолёт и не
автостопный транспорт, но
интересно испытать и этот метод передвижения.
В 10.00 консул меня уже ждал в своей
компактной синей машине. Я попрощался
с жителями торгпредства и покинул сие
гостеприимное здание. Консул провёз
меня по воскресным улицам Луанды - было утро,
полицейские ещё не все
выползли на улицы, и в некоторых местах
предоставилась возможность
сфотографировать город. После такой шпионской
деятельности консул повёз
меня в харчевню и напоил пивом (вот что делает
Африка даже с очень
стойкими людьми!), а потом отвёз в аэропорт. Пока
длились предулётные
формальности, консул тусовался в зале аэропорта
на тот случай, что
возникнут какие-нибудь вопросы и проблемы. Но
проблем не возникло, алмазов
я не вывозил, а виза моя была продлена, как и
положено.
В 14.00 ангольского времени большой
самолёт "Аэрофлота", во чреве которого
я содержался, покинул ангольскую землю.
Полёт длился чуть больше полусуток, с
дозаправкой самолёта на Мальте.
Самолёт, конечно, волшебное устройство. Больше
чем полгода жизни, 200 дней
наземного пути спрессовались всего в полсуток
такого скоростного
возвращения. Машина времени. Да, кстати, и по цене
полгода путешествия и
полсуток возвращения стоят примерно одинаково.
Самолёт летит выше облаков, и остаётся
только вспоминать карту мира и
гадать, где мы летим: над Заиром? или над Сахарой?
или уже над Средиземным
морем?
Да, позади пятнадцать стран, позади
тридцать тысяч километров по Африке,
позади больше чем полгода! Мы часто говорим, что в
дороге, как и на
фронте, год идёт за три, полгода - за полтора года,
но сейчас кажется,
что в Африке прошла целая жизнь.
Песчаные дюны Намибии и финиковые
пальмы Судана. Интернетный бум в
столицах и ручное вытаскивание машин из грязи в
провинции. Чудо Моисея в
Дар-эс-Саламе. Автоматчики, нервно реагирующие на
палатку среди банановых
кустов. Заточение в Лалибельской церкви и
сказочная жизнь у отца Джона в
Лусаке. Хижины из соломы и дворцы с пальмами и
бассейнами. Сезон
болезней в Эфиопии и улёт домой Кактуса и
Кубатьяна. Удивительный
Культурный центр и гостеприимный Рифат
Кадырович. Танзанийская толстая
бабушка, зазвавшая меня в гости наперекор всем
историческим танзанийским
традициям. Русские геологи в Танзании и другие
русские, во всех странах
Африки. Десятки церквей всех религий и конфессий,
начиная от мечетей
Омдурмана и кончая миссией "Летящий ангел -
Пепси" в Уолфиш-Бее. Нищие
калеки, помощники, крики "Ю-ю-ю-ю" в Эфиопии и
огромные здания из стекла и
бетона в Ботсване. Шиллинги куми-хамсини-ашрини! -
Попрошайничество в
поезде. Неудачная попытка надуть суданского
тракториста билетами МММ.
Наши собственные споры - платить или не
платить?
Гладкие асфальтированные магистрали с
катафотами и песчаные,
разветвляющиеся на тысячу дорог, направления в
Судане. Бананы, ананасы,
манго, кокосы и неизвестные науке фрукты в
Танзании и Кении. Попытка
авиастопа из Виндхука. Добродушие и
жизнеутверждающие песни ангольского
народа. Цветущие кактусы в пустыне. Весёлые
русские моряки. Мы сами -
такие разные и такие несоединимые вместе.
Даже и невозможно описать в словах,
невозможно написать такую книгу, чтобы
передать все ощущения, приключения, образы и
мысли этой африканской жизни.
Что может рассказать карта? Что может рассказать
книга? Что расскажут
мёртвые буквы, байты, о вкусе настоящей жизни!
И мы сами - десять человек, почти
случайно оказавшиеся вместе, на одном
маршруте в Африке, сами наши маршруты и
приключения - такие же разные,
как и мы. Вряд ли мы ещё когда-нибудь соберёмся
вместе в другой долгий
путь в таком же составе; наши жизни такие разные,
но теперь в жизни
каждого из нас осталась частичка Африки.
* * *
А вот и Москва!
Нет, лучше так: М О С К В А !
!
Меньше полусуток - и я совсем в другом
мире, в тёмном, заснеженном; а что
вы ещё хотели? - три часа ночи, двенадцатое
февраля.
Уже который год я провожу здесь
меньшую часть своего времени, но Москва
всё равно для меня остаётся лучшим городом на
планете. Здесь - дом,
родители, компьютер, друзья, книги - написанные и
ещё не начатые,
проданные и только начинающие продаваться.
Начался очередной сезон:
писать, издавать, ездить по фестивалям,
продавать, рассказывать о
путешествии.
И хотя здесь всё так здорово, вкусно и
приятно, везде горит электрический
свет, не надо есть таблетки от малярии и не надо
думать, где сегодня
поставить палатку или в какую церковь
постучаться на ночлег, -
порой в голове мелькает-таки
предательская мысль: "эх, бросить всё,
поехать в Африку!"
Африка.
... ПОСЛЕСЛОВИЕ
Вы читаете книгу
Антона Кротова © "200 дней на юг, или
неоконченная кругосветка"
Москва, АВП, 2002 г.
Здесь можно заказать
эту книгу в "бумажном виде", снабженную
рисунками автора.
Написать
письмо автору этой книги. Другие книги А.
Кротова на сайте АВП.
Написать письмо автору
сайта "Африка для всех!"
www.africa.travel.ru