Опять все повторилось, и опять город Кундуз, кареты, повозки и телеги,
газировка и лепешки, и опять любопытные обступили нас плотной стеной, пока
мы ели жареную картошку. Среди них - благообразный таджик лет пятидесяти,
с седой окладистой бородой, обратился к нам по-русски, предложил ночлег.
Мы прошли за ним во двор того дома, у которого сидели, и поднялись на
второй этаж. Это было здание гостинично-общежитного типа. Оказалось,
что здесь запасное жилище хозяина, а основной его дом в другом месте.
Вошли в комнатку.
Но вслед за нами проникли и всемогущие сотрудники секретных спецслужб.
Двое. Паспорта, справки АВП и волшебное письмо с границы их не
удовлетворили.
- Я не знаю, кто эти люди, - сказал старый таджик, - но они говорят,
чтобы вы пошли с ними в министерство иностранных дел, зарегистрироваться.
- Ага, они хотят денег? - спросили мы, вспоминая Мазар.
- Нет, они денег не хотят, и очень просят, чтобы вы прошли, - перевел
хозяин.
Мы подчинились; один спецслужбист остался в доме, а второй вывел нас на
улицу. Застопил проезжавшую мимо карету - да, да, именно карету; мы ее
чуть не опрокинули своими тяжелыми телами и рюкзаками, - и по улице цок!
цок! цок! доехали до кундузского областного отделения МИДа. Было тут
недалеко, не больше километра. Наш сопровождающий дал кучеру пару тысяч,
мы сошли с кареты и вошли в ворота.
Начальник кундузского отделения МИДа, господин Нурулла, прекрасно говорил
по-русски. Одет он был совершенно не по-афгански: галстук, рубашка с
короткими рукавами (редчайшие в Афганистане атрибуты одежды), бороды не
имел. Очень любезно пообщались; я показал свои книги. Начальник приказал,
и тут же принесли холодную бутылку "Фанты", мы с наслаждением распили ее.
Нурулла сказал:
- Сейчас, если вы хотите, можете здесь остаться. У нас есть специальная
комната для гостей. Если же хотите, вас проводят обратно туда, где вы
хотели заночевать. Но если тот человек уже ушел, возвращайтесь сюда, я
буду рад вас разместить. А завтра поедете в Шерхан.
Так оно и вышло. Мы поехали обратно к старому таджику - сотрудник
спецслужб опять поймал попутную карету, и мы еще раз прокатились на
карете, - но вписка уже исчезла, дверь комнаты была закрыта. Обратно в
МИД, чтобы не трястись на карете третий раз, проделали путь пешком. Нам
были рады; на втором этаже была отличная комнатка, где мы и заночевали. В
следующий приезд в Афганистан мы обязательно заедем в Кундуз, передадим
свои благодарности и эту книгу.
Дата: 18 августа 2002 / 27 асада 1381
Встали в МИДе в лучшем виде и даже помылись. Последние прогулки по городу
и покупки сувениров; набрали еще портретов Ахмад Шах Масуда, а потом сели
обедать, и опять собрались толпы. На обратном пути в МИД сперва
заблудились, а потом счастливо вновь нашли его. Тепло попрощались с г-ном
Нуруллой и отправились на север города.
Прощай, город Кундуз !
Домой! Десятки телег, повозок и карет направлялись из Кундуза на север. Мы
же отъехали на грузовичке и пол-дня просидели на пустынном посту ГАИ около
речки, в которой, однако, не купались из опасений пропустить финишную
машину. Гаишники и их друзья, потихоньку увеличиваясь в числе,
рассматривали нас, угощали арбузом и притворялись, что помогают нам
уехать.
Две большие фуры, поднявшие тучу пыли на горизонте, явно дали нам понять,
что час нашего отъезда пробил. Гуманитарное зерно от "World Food Programme"
ехало в городок Имам-Сахиб недалеко от границы. Помощник водителя,
вылезший из кабины к нам на кузов, долго выспрашивал, зачем мне борода. Я
спросил его о том же (помощник был бородат). Он сказал, что он
мусульманин, я ответил тем же. Он спросил, сделал ли я обрезание (о
Книжнике почему-то не спросил). Затем потребовал бакшиш. Я выдал ему
четыре фотографии нашей северной Родины, и помощник водителя
удовлетворенно спустился с ними в кабину. (Бакшиш потом вернул.)
Следующий грузовичок, непомерно перегруженный народом, оказался менее
бескорыстным. Не только водитель и его бородатый помощник, восклицавший
"бурубахайр!" и собирающий оплату с пассажиров, - но и сами пассажиры
хотели получить что-нибудь с нас на память. Мы уважили только водителя. С
большим облегчением Книжник вручил водителю свои "Хароб-арзон-чин-саат"
(плохие дешевые китайские часы), указывающие вечно неправильное время.
Этот забитый грузовичок тоже не доезжал до порта Шерхан. В его конечной
точке мы вылезли и пошли пешком. Еще километра три пронеслись на битой
развалюхе - еще одном грузовике, у которого кузов непонятно как
соединялся с колесами, ибо все проржавело, продырявилось и прогнило еще
лет тридцать назад. Но и здесь мы не достигли границы, и снова пошли
пешком. Как мы думали, окончательно.
Слева медленно опускалось вечернее солнце. Прямо по курсу виднелись воды
Пянджа и мелкие домики порта Шерхан вдали. Справа шагал некий юный
попутчик, афганец туркменской внешности, жевал жвачку и задавал глупые
вопросы. Последний афганский вечер!
Но вдруг, из относительной тишины и спокойствия, со стороны Шерхана к нам
навстречу по дороге пролетело два крутых джипа без номеров и с антеннами.
Один из них скоро затормозил, развернулся и подъехал к нам. Внутри
оказались пятеро важного вида вооруженных людей. Я достал документы.
- Я генерал, командир пограничной дивизии, - сказал самый большой
человек по-русски. - Сегодня вы будете у меня в гостях!
Уплотнив население джипа, мы сели внутрь и через три минуты уже были у
здания пограничной воинской части. Генерал передал нас своим подчиненным,
а сам уехал по своим срочным делам - он направлялся в Имам-Сахиб.
Пограничники нас узнали - это были те самые погранцы, которые впускали
нас в страну три недели тому назад, когда, как вы помните:
- Напишите: помощник писателя, - сказал Книжник.
- Нет! и вы тоже писатель! - тоном, не терпящим возражений, отвечал
пограничник, занося слово "нувисандат" в пограничную тетрадь.
...Нас разместили в пограничном домике со всеми удобствами. Чай, ужин,
помывка, и даже телевизор с российскими передачами - правда, до поры до
времени, пока не кончилось электричество. Наш собеседник, работник
погранзаставы Нематло, прекрасно знает русский язык.
- А искупаться в пограничной реке можно? - спросили мы.
- Можно, пошли, никаких проблем!
Пограничная река Пяндж, окруженная с советского берега двумя рядами
колючей проволоки, вышками, распаханной контрольной полосой, - с
афганской стороны имела мирный и спокойный вид. В зарослях травы паслись
коровы, дети шли на реку за водой, среди соломы бродили куры, а на берегу,
в тридцати метрах от воды, стояли два ржавых старых корабля.
- Как они сюда попали? река обмелела?
- Нет, их просто вытащили на берег - объяснил Нематло. - Пять-шесть
тракторов пригнали и вытащили. Зачем? А вот зачем: ими загородили проход,
где раньше причаливал паром и была переправа. При талибах загородили,
чтобы с вашей стороны никто ничего не привез. Когда-то это был личный
пароход одного из прежних президентов Афганистана, а другой - его жены.
Мы сфотографировали "остатки военно-речного флота" Афганистана и даже
залезли на них. И умылись из Пянджа. Купаться расхотелось - вода
оказалась мутна, быстра и грязна. С советского берега на нас грозно
поглядывали пограничные вышки; возможно, кто-то из российских или
таджикских солдат удивлялся на нас в бинокль, но мы об этом не знаем. А
веселые афганские пограничники, местные жители и дети глядели на нас без
биноклей.
- Здесь, на Пяндже, никакой у нас охраны нет, и некоторые афганцы по
ночам стараются переплыть реку. Переплывают, на автомобильных камерах, и
никогда без наркотика не плывут. Русские их подстреливают, но не всех,
многим удается переправиться, а там их ждут друзья и увозят наркотик в
Россию, в Европу и по всему миру. Больше всего это было при талибах,
сейчас меньше - боятся американцев. Но и до сих пор считается, что
Афганистан - мировой базар наркотиков. Выращивали наркотик в Джелалабаде
и в соседних провинциях. Прямо завод у них был, и продавали, и делали на
экспорт. А главный рынок был в Кундузе. А вот вино, водка были строго
запрещены. Сигареты тоже запрещены, но ведь наркоману тоже сигарета нужна
(чтобы ее набивать наркотиком), так что сигареты были, но так, не на виду.
Сейчас тоже остались наркоманы и наркотики, но подпольно. А нам из-за
таких "бизнесменов" плохо дают визы другие страны, и вообще: как узнают,
что афганец, так сразу думают, что наркотики везет...
Стемнело. Последний вечер в этой стране.
Нематло за чаем подробно рассказывает о временах "Талибана", а мы - о
современной российской жизни. Последний афганский вечер.
Да, талибы безвозвратно ушли, и три вещи погубили их: бороды, телевизоры и
американцы. Бороды - обязательные, телевизоры - запрещенные, и
американцы - нагрянувшие со своими бомбами. Если б не события 11 сентября
2001 г., если бы не были взорваны эти американские небоскребы, талибы
правили бы страной и по сей день. Сейчас настроение - как в России в конце
1991 года. Борода - партбилет. При талибах длинная борода = карьера,
теперь это в глазах новых властей - в лучшем случае устарелая мода, в
худшем - политическая неблагонадежность. Как в 1991 году в России многие
сжигали партбилеты, так в Афганистане-1381 сбривают или укорачивают бороды
все те, кому надоела прежняя власть. Лет через пять, возможно, будет
обратный процесс - ностальгический: талибы, мол, навели в стране порядок,
и каждый знал, что ему делать, а теперь - преступность, порнография,
СПИД... Пока же... Талибские времена ушли в историю, и непросто повернуть
время вспять.
Но хотя и телевизоры разрешили, и бороды укоротили, -
на дворе, по-прежнему, тысяча триста восемьдесят первый год.
Мир и тишина. Афганистан провожает нас тишиной.
Дата: 19 августа 2002 / 28 асада 1381
Встали на заре, предвкушая, как скоро на первом катере мы переправимся
через Пяндж и вернемся в бывшую Империю. Но страна счастья не спешила отпускать
нас, а с другого берега не спешили присылать катер. Еще
раз нам предстояло убедиться, что ничто на юге не ценится так дешево, как
человеческое время.
Мы очень мило попили чай и направились пешком к пристани, вместе со всем
погранично-таможенным персоналом. На советском берегу стоял катер и
баржа-паром, но они никуда не плыли. Солнце достигло зенита, но никакого
движения "там" не происходило. Мы откровенно скучали в нетерпении; афганцы
в пограничной палатке сохраняли спокойствие; вокруг накапливались
остальные пассажиры.
Один, одетый в пиджак русскоговорящий мужчина лет сорока пяти, оказался
консулом Таджикистана в Кабуле. Он ехал в Душанбе на своей машине, везя
попутчика и какие-то ящики. Узнав, что я принял ислам, он рассказал:
- Я помню, был случай. В семьдесят четвертом году один немец,
работавший в Афганистане, решил принять ислам. И однажды, в пятницу, он
пришел в мечеть, и после джума (пятничной молитвы), он встал и объявил:
"Нет бога, кроме Аллаха! Мухаммад - пророк Аллаха!" Все так обрадовались и
встали, и аплодировали ему. И тут же собрали ему в подарок несколько
мешков денег!
Другой таджик, оказавшийся на переправе, оказался христианином непонятной
конфессии. Его мы уже видели вчера: он проезжал мимо нас, сидящих на
посту, на крутом джипе. Я вчера обратился к нему на английском и на дари,
но он тогда сделал важное лицо и уехал, не взяв нас. И вот сейчас он
(оказывается, русскоговорящий) сидел с нами на переправе и декламировал
длинные христианские стихи. Также интересно, что он был знаком с моей
книгой "Практика вольных путешествий"!
- Вообще я ваше путешествие одобряю. Ездите куда-то, зачем-то, сами не
знаете зачем, кому-то не понравится, а я одобряю. Ты потом вырастешь,
поумнеешь и поймешь, зачем все это. В религии ты тоже потом поймешь,
а сейчас ничего не понимаешь! Вот ты Библию читал? И о чем же говорит
Библия?
Я затруднился с ответом на столь общий вопрос.
- Вот видишь: не знаешь! А я знаю! Посидел бы я с тобой полчасика, и ты
бы сразу все понял!
На переправе были также несколько афганцев. Один, с парализованной правой
рукой, имел целую кучу чемоданов, хотя неясно как он их носил. Были с мужьями
также две афганки (одна полностью закрытая в черный халат, только щелка
для глаз оставалась; другая тоже в черном хиджабе, но с открытым лицом)
и их дети. А всего ожидающих пароход было одиннадцать взрослых и восемь
детей.
Солнце нещадно палило. Мутные воды реки Пяндж несли мимо нас грязную муть
и соломинки. Консул Таджикистана в Кабуле, христианский проповедник и иные
люди с удовольствием пили эту теплую, густую жидкость, набирая прямо из
реки. Мы с Книжником опасались.
Наконец, на том берегу началось какое-то шевеление. На баржу началась
погрузка грузовиков; желтый автобус МЧС России привез к пристани
партию пассажиров; катер завелся и направился к нашему
берегу. Это был тот самый катер "Душанбе", с которого мы сошли двадцать
три дня тому назад.
Начальник погранично-пропускного пункта тиснул мне в паспорт выездной
штамп, и от руки написал дату: 28-5-1381. Следующий, последний, был
паспорт Книжника.
- Сергей, мы тебя оставим здесь! Дом, жену, машину дадим! Гитара?
Позвоним в Россию, тебе новую гитару по почте пришлют! Оставайся!
Но Книжник отклонил эти предложения. С видимой неохотой начальник
поставил выездной штамп и ему... Тем временем причалил катер с надписью
"Душанбе" на борту. Какая правильная надпись! Действительно душанбе -
ведь на таджикском и на дари это означает "понедельник".
С катера прямо в речную грязь Афганского берега сошли пятнадцать
человек. Это были: белые гуманитарные мистеры, говорящие по-английски и
приволокшие целый ящик российской водки "Кристалл"; афганские бизнесмены с
огромными, но легкими на вес коробами чего-то "Made in China"; фривольно
для Афганистана одетая белая девушка (в косынке, конечно, но без чадры) и
какие-то чемоданы. Таможенник бегло оглядел прибывшие грузы, даже не
распаковывая их (надпись "Кристалл" по-русски прочесть он не мог), и
контрабанда вместе с гуманитарными мистерами погрузилась в ожидавшие их
тут же гуманитарные машины. Нас (тоже после поверхностного досмотра,
вернее даже - осмотра) запустили на катер, и в 15:35 мы покинули
афганскую землю. 3130 километров мы проехали по ней. 23 дня и один час.
Прощай, Афганистан!
Два ржавых парохода,
палатка таможни
и трава на берегу Пянджа -
на афганском берегу.
Бурубахайр!
* * *
Дружелюбный, мягкий афганский берег сменился строгим таджикским.
Представитель российских пограничных войск тщательно разглядывал
новоприбывших, надеясь вычислить среди нас перевозчиков наркотиков или
переодетых бен ладенов. Увидев нас, он оживился:
- Борода-то отросла за месяц! Ой, как отросла!
(Кстати, насчет поиска бен ладенов. На узбекско-таджикской границе у
узбеков на столе лежит специальный плакат с портретом Бен Ладена,
приметами, свойствами и возможными поддельными именами. Каждый человек,
въезжающий в Узбекистан, сверяется с плакатом. И если он не Ладен, его
пропускают. Хотя зачем Ладену так подставляться, делать узбекскую визу,
въезжать в эту опасную страну через официальный переход? Зато у погранцов
совесть чиста: какой такой Бен Ладен? В списках въехавших в страну не
значится! Значит, нет его, не бойтесь, граждане!)
Пограничный желтый автобус опять провез нас сто метров по прибрежной
секретной местности, через колючие ворота, мимо памятника с каской - до
пограничного домика, где мы прошли долгий и жаркий таможенный и паспортный
контроль. Еле дождались освобождения, в первом же притаможенном кафе
разменяли деньги и купили бутылку минералки.
Родина!
Никто уже не собирался толпой рассматривать нас. Никто не удивлялся, слыша
русскую речь, и не вопрошал нас: мистер! where are you from? Дома уже,
почти дома!
Рабочий автобус "Союзвнешторга", собрав работников таможни и порта, шел
прямиком в Коммунизм. Именно так назывался поселок, где жил водитель
автобуса. По пути он заезжал во всевозможные деревни и выгружал людей.
Последними в автобусе остались мы с Книжником, водитель и некий афганец в
белом халате и белой шапочке. Водитель-таджик свободно общался с афганцем
на дари.
- Ты писатель, запиши обязательно, - обратился ко мне водитель. - Этот
человек, Хаджи Мохамед Салима, из Кундуза, - купец. Он самый хороший человек
во всем Афганистане. Он хаджи: он приезжал в Арабистан на зьярат, - и
теперь, когда вернулся, теперь никогда не будет убивать, грабить,
обманывать никого не будет. Он теперь самый хороший человек. И сейчас из
Коммунизма он возьмет прямо "Жигули" в Душанбе и вас тоже возьмет и увезет
вас прямо в Душанбе! Так и запиши.
Мы сдержанно поблагодарили, попросили только предупредить, что за
спец-машину заплатить мы не сможем. Водитель перевел.
- Этот Хаджи говорит, что он сегодня не поедет, поедет завтра. А вы идите
на пост, там каждую минуту проходят машины на Душанбе!
Автобус с водителем и хаджой свернул в какой-то темный переулок, и мы
высадились в таджикскую ночь. На посту ГАИ тусовались молодые солдаты и
один среднего возраста, их начальник.
- Так их надо сразу везти в КГБ !! - закричал он, увидев нас.
Потребовалось достаточно много сил и времени, прежде чем начальник ГАИ
уверовал, что мы не международные террористы, а вольные путешественники.
Ну вот почему один человек, видя другого человека, с рюкзаком и бородой,
сразу думает, что его надо везти в КГБ? Ну, что это за психология такая?
Из приграничных поселков Дусти и Нижний Пяндж каждую ночь отправляется
целых три автобуса, полные таджиков-мешочников. На первом же из них мы
прибыли в предрассветный Душанбе. Был вторник, 20.08.2002 года.
А еще вчера было 28.05.1381 года. Как быстро летит время!
А время и впрямь летело быстро. Фабричные упаковки продуктов, огни города
и шорох троллейбусов, большие щиты реклам, русская речь и женщины без
чадры, асфальтовые пустынные улицы и многоэтажные здания, чистая вода и
даже заводской кефир из холодильника... Столько вещей, о которых люди и не
помышляли семь веков назад, и которых мы нигде не могли увидеть еще только
вчера.
Телеги, кареты и верблюжьи караваны, лепешки и чай, приготовленные на
огне, мутная "питьевая" с глиной вода; люди, молящиеся на полях и по
обочинам дорог, водяные мельницы, глиняные дома, собиратели хвороста,
гончары и кузнецы - все это осталось там, в 1381 году, за рекой Пяндж.
Там тоже сейчас встает солнце, и муэдзины призывают на утреннюю молитву, и
женщины разводят огонь, чтобы приготовить утренний чай. Так было, и так
будет всегда.
А мы, переступив из четырнадцатого в двадцать первый век, садимся на
обычный, вполне современный "Икарус", и едем - внутри, представьте, а не
снаружи - без всяких овец, коров, ослов и иных побочных грузов - едем в
город Турсунзаде.
Так начинается,
и продолжается,
наша дорога
домой!
1-22 сентября 2002 г. (по европейскому календарю)
БЛАГОДАРНОСТИ
Завершая повесть о стране А., хочу выразить свою благодарность:
1) родителям, отпустившим меня и в это путешествие;
2) Сергею Браславскому (Книжнику), который 25 суток терпел мое общество;
3) другим членам экспедиции: Сергею Лекаю, Владимиру Шарлаеву, Абдулле
(Кириллу) Степанову, вместе c которыми мы "раскупорили" эту счастливую
страну;
4) фирме "Alpex" за палатку "Vaude";
5) магазину "Старт-1" за палатку "Alexika";
6) Сергею Бритову, за фотоаппарат, подаренный им еще перед Африканской
поездкой, и не сломавшийся до сих пор;
7) Раменской типографии, печатающей эту и другие мои книги;
8) Афганскому народу и другим народам за хорошее отношение и бескорыстную
помощь. Водителям, которые нас подвозили; жителям, приглашавшим нас на
ночлег; простым людям, взрослым и детям, попутным и встречным, которые
улыбались нам в пути.
Мне нечем отплатить им, я даже не могу выразить на языке дари свою любовь
к этим людям, к этой стране, где мы побывали, и куда обязательно,
обязательно вернемся. Среди этих горных сел, рек и фруктовых садов, среди
танков и базаров, в глиняных домах и расписных машинах опять осталась
частичка моей души, и я опять стремлюсь туда.
Я побывал в разных местах и в разных странах - в Анголе и Судане, в Сирии и
Иране, в Магадане и в Армении, в Пакистане и Таджикистане, в Котласе и в
Танзании... - и меня тянет туда обратно, и повсюду я оставил частичку себя,
как бы подрастворился в людях, населяющих эти места. Новосибирск и
Мазари-Шариф, Пальмира и Мурманск, Кигома и Исфахан. Все такое разное, и
такое родное. Земля - наш дом, и реальное братство, всемирное братство
человечества.
Я люблю каждую страну своей особой любовью; но кажется, кажется,
кажется, Афганистан - страна особенная. Хочется вернуться,
опять приехать в Нижний Пяндж, сесть на катер "Душанбе",
и опять я вижу - во сне ли? наяву ли? - два ржавых парохода,
палатка таможни
и трава на берегу Пянджа -
на афганском берегу.
Бурубахайр!
Вернуться в оглавление книги "Страна А., или Автостопом по Афганистану" 2002 г.
Другое творчество Антона Кротова.
Написать е-mail автору
Написать в "Гостевую книгу" Академии вольных путешествий.