было не опаздать на стрелку 15-го августа в Дамаске. Из рассказов товарищей я знал, что Турция
и Сирия очень интересные страны. Желая посмотреть их, нужно было выехать из дома в конце
июля, не позже. Но жизнь внесла свои коррективы – за два дня до выезда я сильно пропорол на
Волге ногу, наложили швы на стопу и пришлось ждать, когда рана заживет и швы снимут.
Утром шестого августа до выездного поста ДПС подвез мой друг Дмитрий. Вот и
начался автостоп. На двух машинах доехал до Москвы. На быстрой «Оке» сделал полукруг по
МКАДу. От поворота на Бронниццы уехал на «шестерке» до самого Воронежа. В Воронеже я
прогостил весь следующий день у своей подруги. Здесь потратил оставшиеся российские
рубли: купил складной нож, тетрадку для дневника, одеколон «молодежный» для бритья и
некоторые лекарства, которых не оказалось в дубненской аптеке.
8-го августа, прямо с воронежской объездной я подсел в «BMW» к веселому
ОМОНовцу, который ехал в Ростов-на-Дону в гости.
Уже в сумерках, я залез в высокую кабину супер-МАЗа. Водитель, Муслим, ехал в
Нальчик, но в Кропоткине мы заночевали на разных полках прямо в кабине.
В 9 утра Муслим накормил завтраком возле Невинномысска, провез вокруг Пятигорска
и высадил в селе Малка, где у него были какие-то дела. Кабардинец-бизнесмен, ненадолго завез
меня на мебельную фабрику, купил воды, мороженного и вывез на выезд из Нальчика.
Попал в «БМВ» к трем молодым парням самой, что ни на есть, «кавказской
национальности». Именно у этих кавказцев отсутствовали братские чувства к «великому
соседу», ибо они уже не помнили жизни в СССР, но хорошо запомнили московскую милицию
во время визита в столицу. Однако, даже при заезде в какой-то дом поселка Черек я не ощутил
никаких враждебных помыслов по отношению ко мне лично. А вот милиция на въезде в
Северную Осетию сразу вытащила меня из машины.
«Паспорт. Что везешь. Открывай рюкзак! Куда едешь? Зачем? Как это «автостопом»?»
Начинается привычная песня про то, что «сейчас просто так никто не подвозит, и вообще очень
опасно и езжай лучше домой – целее будешь.» Меня обыскивали, у всех водителей и
пассажиров проверяли документы и багажники, а в это время по полю, в 2-х км от поста
спокойно пылили машины и никто не обращал внимания на этих контрабандистов. Все ж таки
отпустили, предупредив, что рюкзак упаковывать бесполезно, все равно через два километра
новая таможня.
- Так вы же уже обыскали?!
- Так мы же кабардинская милиция, а там – осетинская. Соображай!
Останавливаю первую же машину, отъезжающую от поста:
- Добрый день. Я автостопщик. Подвезите два километра по трассе.
- Почему только два километра?
- Потому что там меня будут обыскивать, а я не хочу вас задерживать.
- А документы у тебя в порядке?
- Конечно!
- Покажи?
- А кто вы такие, чтобы я вам показывал?!
- Да мы оперативники, из Владикавказа…
Вот так, я эксплуатирую одних милиционеров, а меня все время задерживают другие.
Но с этими операми мне опять повезло. На осетинском посту они вышли из машины, оставив
меня внутри. Обнялись и поговорили с постовыми на осетинском языке и поехали дальше.
- Интересно, что вы им про меня сказали?
- Все нормально. Мы сказали что ты – геолог, очень важная птица. А мы обеспечиваем твою
безопасность.
Опера решили довести до Алагира, чтобы поговорить там с местными милиционерами,
дабы беспрепятственно пропустили путешественника дальше. Опять объятия и разговоры на
осетинском языке. Из за обвалов на дороге, только два раза в день пропускают машины: с 17 до
19, и с 5 до 7 утра. Решил остаться в Северной Осетии до утра.
В Алагире подстригся покороче, поменял на доллары оставшиеся рубли. В поисках
интернет зашел в мэрию, там мне предложили переночевать в ремонтируемой школе-интернате.
Ремонт делали армянские рабочие, я помылся в душе, а вот ночевать с ними мне не хотелось,
чтобы не разбудить завтра в 4 утра. Сфотографировав с крыши интерната Алагир и Кавказский
хребет, поставил платку в дворике. Благо ночь обещала быть теплой и сухой.
Проснулся ровно в 6-00. Быстро собрался в сумерках забыл повешенное на дерево
полотенце. На завтрак времени не было, выскочил на улицу и набегу застопил ГАЗик.
Рокское ущелье очень живописно. Иногда дорога проходила сквозь короткие тоннели.
Многие мосты через горные речушки несли следы недавнего ремонта, а в двух местах
действительно завал разбирали с помощью бульдозеров. Довольно часто попадались небольшие
поселки. С одной стороны вплотную к домам подходили горные стены, с другой – глубокая
пропасть с горной рекой внизу. На одной из АЗС нас догнала североосетинская ГАЗель, два
осетина из нее с любопытством разглядывали мой желтый костюм, но ничего спросить не
успели.
Вот и ворота таможни. Пред ними скопилось несколько грузовиков-бензовозов.
Официально провозить бензин в Грузию запрещается. Поэтому, поверх цистерны водители
бензовозов сооружают каркас из брусьев и обтягивают сверху брезентом. Такая маскировка
может обмануть разве только спутник-шпион, но предприимчивые люди провозят эти машины
через две таможни.
Только я прошел за ворота, как меня сразу окликнул солдат в бронежилете, бушлате и с
автоматом в руках:
- Стой! Куда идешь?!
- Стою. В Грузию.
- А где машина? Пешком нельзя!
- А я без машины. Автостопом. Пройду таможню и остановлю какую-нибудь машину…
- Ага, путешественник значит?!
- Совершенно верно. Еду в Турцию и дальше … вот паспорт.
Неожиданно все таможенники и контрабандисты бросили свои дела и обступили
счастливого солдата с моим паспортом в руках. Все разглядывали суданскую визу с
голограммой, расспрашивали про костюм и про деньги… Народу собралось десятки человек.
Пришел офицер и стал командовать « здесь нет ничего интересного! Расходитесь!». Даже не
проверив рюкзак, мне разрешили выбирать машину и ехать в Грузию. Тут как раз пригласили в
уже знакомую ГАЗель до Цхинвали. Водители оказались уже «тертыми людьми». Что они
везли на самом деле, я так и не узнал, но в верхнем ряду коробок лежало печенье, а в бардачке
пачки десятирублевых купюр. На каждом посту ГАИ пачки уменьшались, а водитель получал
очередную бумажку с надписью «…печенье. Пропустить» Ущелье все уже, дорога извивается
по краю пропасти, на дне ее показывают искореженный автобус, упавший туда в прошлом году.
Вот и черная пасть знаменитого Рокского тоннеля. С южной стороны еще одна таможня. Но,
поскольку мои водители ездят здесь каждый день, то мне даже не пришлось выходить из
кабины, да и документы никто не спрашивал.
Качество дороги в Южной Осетии сразу ухудшилось.
- Ничего себе, какие ямы! Я таких давно уже не встречал!
- Это еще ерунда! А вот после дождей здесь такое бывает…
- Но это же автотрасса международного значения. Почему ее никто не ремонтирует? Судя по
всему асфальт тут в последний раз еще при СССР клали, могли бы хотя бы щебнем самые
большие ямы засыпать…
- А кому это нужно? На водителей всем наплевать, а ремонт машин окупается за счет
большой разницы цен на горючее между Россией и Грузией – Отвечал водитель, качаясь в
разные стороны и ударяясь головой о потолок кабины на больших ухабах.
- Но ведь Россия – главный торговый сосед Грузии. Неужели дешевле возить грузы на
самолетах, чем подсыпать щебень на эту дорогу?
- Грузии дешевле торговать по воздуху. Потому что если везти груз по этой трассе, то на
четыре таможни и взятки гаишникам денег уйдет гораздо больше…
- Хорошо. Но ведь Южная Осетия не признает себя частью Грузии, поэтому все завозит из
Алагира. Им-то нужна хорошая дорога?!
- Цхинвали бы рад отремонтировать, да денег нет. А грузины не хотят стараться для осетин.
- Но ведь еще через пару лет бензовозы добьют и эту дорогу, и здесь только трактора смогут
ездить…
- То, что будет потом, сейчас никого не беспокоит. Вон как отношения быстро меняются.
Сейчас дорога нужна, завтра наоборот. Поживем-увидим.
- Вскоре вдоль трассы пошли осетинские деревни. Народу на улицах было не много.
Тем временем мы въехали в Цхинвали. Здесь еще видны следы войны. Часть домов была
разрушена, часть сгорела от пожаров. В городе мы не останавливались, сразу проехали на
загородный рынок, который находился на холме, где проходила граница с Грузией.
- Вот с этого места грузинские пушки обстреливали осетинские дома, когда мы отказались
войти в состав Грузии.
- Неужели столько много домов разрушили из пушек?
- Нет. Когда началась война, то осетины в отместку, стали поджигать дома, где жили
грузины…
Вот и приехали на грузино-осетинский рынок. Самым ходовым товаром здесь был бензин.
На площади в несколько километров все было заставлено цистернами с топливом. Бензин
продавали прямо с машин, сбросив «маскировку» и написав цену прямо на борту машины.
Другие, видимо, перекупщики, продавали из бочек, канистр и даже пластиковыми бутылками.
Высадили на рынке, ГАЗель уехала куда-то разгружаться, а я пошел пешком в Грузию.
Подсел в «восьмерку» к грузинской семье, которые с удовольствием довезли меня до
поворота на Гори.
Горы кончились вместе с Цхинвали. Вокруг простирались поля виноградников, солнце
припекало, и лишь на северном горизонте угадывались вершины покрытые облаками.
На границе мне подарили 100 рублей. Сейчас пошел на АЗС в надежде купить что-
нибудь поесть, пока не уехал с рублями достаточно далеко от России.
Сердитый продавец согласился разогреть за 50 рублей одну котлету. Воды на заправке не
было. Руки я мыл из кувшинчика, который держал сам хозяин кафе. Котлета оказалась сильно
перченой, но у меня оставался хлеб из Алагира и вода из горного родника.
После обеда автостоп пошел веселее. Остановился «Форд-Транзит» с целым семейством:
отец, мама, дочка и племянник ехали в гости к старикам. Вот уж здесь мне пришлось по
настоящему ощутить гостеприимство. В большом доме, с садом и виноградником накрыли стол
с вином.
Женщины с нами за стол не сели, но по очереди подносили разные кушанья. Мне было
непривычно, когда прислуживали. К тому же девочка плохо знала русский язык. Разговор за
столом шел о дружбе народов, о могучем русском языке и о том, что мне нужно обязательно
побывать в Грузии еще раз, чтобы оценить их замечательную страну в полной мере.
После сытного обеда, горячо попрощался со всеми, и водитель вывез меня на выезд из
поселка Гоми. Через 10 минут с трудом втиснулся на заднее сиденье «Нивы», грузный водитель
ехал голым по пояс и плохо помнил русский язык.
Еще одна машина, с пожилыми супругами, быстро довезла до города Боржоми.
Автостоп опять не заладился. Мимо едут только автобусы, маршрут написан только на
грузинском языке. Все машины показывают, что они локальные. Сорок минут общался с
беженцами из Абхазии. Они вышли из соседнего санатория, где живут уже полгода.
Приглашали в гости на ночлег, но мне хотелось уже сегодня в Турцию перейти. Сменив еще
две машины, доехал до центра Ахалцихе. Одноименный переход находиться в восьми
километрах, за деревней Вале. В Эту деревню меня довез пожилой таксист на черной «Волге».
По дороге он убеждал меня, что грузинские люди не хотели войны ни с Абхазией ни с Южной
Осетией, что все национальные конфликты затевают политики и бизнесмены… За деревней мы
распрощались, пожелав на будущее, чтобы все народы когда-нибудь обратно помирились.
Такие же пожелания я слышал от всех жителей Кавказа, которых встречал в своих
путешествиях. Все они искренне жалели о развале СССР.
Деревня Вале стояла на вершине горы.
До погранперехода еще три километра. Машин нет. Чтобы не опоздать до закрытия границы,
решил идти пешком.
