Глава 7. ГАЗНИ. КАНДАГАР. ГЕРАТ

    Дата: 5 августа 2002 / 14 асада 1381

    Утро. Молитвы, сборы, чай. Религиозные и светские беседы по-русски и
по-английски. Песни Книжника под гитару. Солнце выходит из-за высоких гор,
окаймляющих долину.

    Пора! Настал момент отъезда. Особый грузовичок готов
вернуть нас на магистральное Кандагарское шоссе. Хозяин, его брат и прочие
жители собрались прощаться с нами. Рюкзаки уже загружены в кузов.
Начальник деревень оставил нам свою визитную карточку:

    - К сожалению, здесь у меня ни телефона, ни интернет нет, но вот
координаты моего секретаря в США. - На визитке оказался телефон в штате
Мичиган, и сайт в Интернет: www.kids4afghankids.com. В Москве я посмотрел
его. Это оказался сайт для сбора пожертвований; там были и фотографии, на
которых я узнал деревню Чак-Вардак, в которой мы побывали, школа, больница
и т.д..

    Мы тоже оставили хозяину свои адреса (не в США). А наш сайт АВП -
www.avp.travel.ru - к сожалению, на русском языке, поэтому наш афганец
прочитать его не сможет. Даже из штата Мичиган.

    И вот мы с Книжником садимся в машину, покидая навсегда гостеприимную
деревню и ее обитателей... Кирилл что-то задерживается - он проводит
последнюю религиозную беседу со старичком. Вот все же идет к нам, и...
забирает из кузова свой рюкзак:

    - Езжайте! Я решил еще остаться!

    Итак - мы уехали, а Кирилл-Абдулла остался в деревне: возвращать старичка в
ислам. Больше мы его не видели.

    Пятизвездочная тюрьма

    Вот и основная трасса. Водитель нашего спецгрузовичка, не без наущения
начальства, тут же застопил нам местный грузовик до следующего областного
центра - до Газни. Путешествие продолжается!

    Но недолго оно продолжалось таким скорейшим образом. На выездном посту из
Газни нас задержали дорожные полицейские. Один начальник, затем другой,
третий, и вскоре нас уже везут под конвоем обратно в город, в Газнийское
областное отделение КГБ. Строгий бородатый начальник лет тридцати, в
пятнистой камуфляжной одежде, англоговорящий, начал воспитательную беседу
на повышенных тонах:

    - Вы - иностранцы! Все иностранцы, работающие в Афганистане, должны
иметь специальное разрешение от МИДа: где они, куда они, что они делают,
как работают, куда едут и т.п.. А у вас такого разрешения нет! У нас идет
война! А что если вас убьют? Кто будет отвечать за вас? Это же
Афганистан!!

    - Нам никто не говорил, что для путешествий по стране нужно разрешение
МИДа. Мы были в Кабуле, в Большом доме, и тамошний начальник написал нам...
- я показал волшебные каракули на справке АВП, которые мне начертали
сутки назад в столице.

    - А кто этот начальник? Почему нет печати? Эта надпись недействительна!
И более того! У нас попадаются очень разные иностранцы! Одни с визой,
другие без виз... Вчера выловили двоих. Один египтянин, другой пакистанец,
и вообще никаких виз у них не было! Я доложил начальству и отправил их в
Кабул. Может быть, и вас тоже надо отправить в Кабул, я не знаю, как
прикажет начальство. Почему вы не получили разрешение в МИДе?!

    Мы вновь объяснили, что никто нам не говорил, что такое разрешение
необходимо, и что мы вообще не работники, а путешественники, и что мы не
собираемся проводить долгие дни в "опасных районах", ожидая, что нас
убьют, - а лишь торопимся быстрее проехать транзитом в Кандагар и Герат.
А вместо того, чтобы нас пропустить, нас почему-то тащат в КГБ.

    - Это у вас, в России, "кей-джи-би", - обиделся начальник, - а у нас
это "национальный секьюрити-сервис", и не называйте нас "кей-джи-би!" Мы
заботимся о вашей безопасности!..

    (И о своей безопасности, - подумал я. - Как-бы-чего-не-вышло...)

    В Газнийском КГБ мы просидели целые сутки. Скажу честно: условия
содержания задержанных в Газни - лучшие в мире! Трехразовое изобильное
питание (даже Книжник не мог всего съесть) за одним столом с директором и
сотрудниками КГБ, баночная пепси-кола, овощное рагу, шашлык, чай с
иранским вареньем, лепешки, арбузы. Никаких решеток на окнах, тяжелые
шторы, похожие на ковры, а на полу - сами ковры (в этот день их как раз
меняли на новые). Посреди главного холла - двухметровый бассейн с
фонтанчиком. Чистота. В уборной - кафель, сливаемый унитаз. Телевизор о
415 спутниковых программах (правда, половина из них не работала).
Российского ТВ не было, но зато были ТВ почти всего остального мира. Даже
суданское телевидение, и катарская "Аль-Джезира". Я бы хотел посмотреть
"Аль-Джезиру", но не стал этого делать, чтобы подозрения спецслужб в том,
что я Аль-Каида, еще более не укрепились.

    Для нас была выделена отдельная комната для ночлега с тюфяками и
подушками, свободное передвижение внутри здания. Рюкзаки наши даже не
открыли! Предлагали прогулки по городу (в сопровождении двух солдат
охраны), но мы отказались от почетного удовольствия. В общем, у нас было
все, и через пару дней, когда мы ехали по пустыне, нам то и дело
вспоминались ковры, вода и прочие условия газнийского пятизвездочного
заключения.

    - Вы - мои гости, - объяснял начальник. - Вы мои друзья, но отпустить
вас я не имею права. Прикажут отпустить - отпущу. Прикажут
держать вас неделю, месяц - буду держать. Все начальство в Кабуле, и
только оттуда могут разрешить освободить вас.

    Начальник сообщил в Кабул, в Министерство иностранных дел, данные наших
паспортов и телефон российского посольства. Но МИД работал не оперативно и
связался с нашими только на следующий день. А весь сегодняшний день мы
отдыхали, пили чай, общались с кагэбэшниками, Книжник играл на гитаре, а я
записывал в тетрадь впечатления о стране. Предыдущую тетрадь мемуаров я
забыл во вчерашней деревне, и вот теперь возобновлял записи.

    - Вот вы писатель, вам и нужно посидеть, отдохнуть, записать все свои
мысли, - радовался, видя меня пишущим, бородатый начальник.

    - Ага, если я тут просижу еще несколько дней, моя книга станет очень
толстой! - ворчал в ответ я.

    - Я думал, что в Афганистане похудею, а выйдет наоборот, - удивлялся
Книжник, чей живой вес на старте составлял 100 кг. - Даже съесть всего не
могу.

    На ужин компанию нам составили два белых иностранца, они оказались
немцами, работающими в провинции Газни.

    - Что вы делаете здесь? - поинтересовался я.

    - Ищем мины, оставленные советскими войсками, - отвечали они. - Нет,
шутка, конечно. Ищем воду. Ездим по пустыне, производим бурение. Пустыня
- это вообще целый мир. Вам тоже нужно побывать в пустыне. Проехать
быстро через всю страну - это неправильно. Нужно пойти пешком, через
пустыню, и тогда вы по-настоящему узнаете страну. Там, в пустыне, живут
святые люди. Да, настоящие святые, они удаляются от мирской суеты в
пустыню, и там вы их можете увидеть. Это изменит ваш разум.

    Идея ходить по пустыне и искать воду или святых людей нам не понравилась.
Тем более, от этого можно было изменить разум. Вдруг в худшую сторону?

    - Надо сначала выйти на свободу, а потом уже мы решим, ходить по пустыне
или не ходить, - отвечал я.

    - Эти святые люди обладают святой способностью чувствовать мины. А мы не
святые, подорвемся на мине, и все, - заметил Книжник.

    Так мы и не побывали в пустыне - но с обитателями оной нам было суждено
познакомиться уже завтра.

    Дата: 6 августа 2002 / 15 асада 1381

    Утром долго спали. Находясь в неволе, даже если это неволя класса
"люкс", начинаешь по-другому чувствовать время. Оно тянется гораздо
медленней, чем во время свободной и осмысленной деятельности. Поэтому в
заточении наиболее выгодное занятие - сон. Ну, а в 8.40 утра - хорошие
новости: нас освободили.

    На прощание сфотографировались с начальником КГБ; специальная машина
вернула нас на пост, откуда нас забрали вчера. Тут же проезжал некий
автобус, в него нас и посадили. До Кандагара оставалось 349 километров.
Стартовали в 8.59 утра. Во сколько будем в Кандагаре? Днем? вечером?
размечтались! Читатель, не привыкший к афганским скоростям, удивится,
узнав, что мы прибыли в Кандагар только на следующий день после полудня!

    Дорога наша была когда-то асфальтовой, но время и большой поток машин
вконец истрепали ее, и асфальт превратился в кочковатые камни. Грузовиков
было очень много, почти как на трассе Москва- Петербург. Шли они в
Кандагар, в Герат, на иранскую или туркменскую границу. От Кабула до
Герата грузовик идет минимум четыре дня; порой путешествие затягивается и
на неделю. Дорога такая битая, что легче ехать по пустыне; колеи,
параллельные основной трассе, виднелись справа и слева; там тоже ехали
машины, поднимая тучи пыли.

    Пустыня перемежалась населенными пунктами - деревушками, стоящими на
высохших реках: засуха! Вот вокруг колонок с водой толпятся люди с
ведрами. Вот дома-крепости, высокие глиняные стены и башни; может, это и не
дома, а целые деревни внутри? Вот продают бревна - ценный стройматериал,
из них делают каркас крыши (строить полностью деревянный дом-избу не
позволит себе ни один, даже самый богатый афганец). Вот скопления лавок и
продавцов, фрукты, газировка, бесконечные узбекские "Coca-Cola" и "Фреска"
в пластиковых бутылках, и афганская газировка в стеклянных бутылочках.
Лавочники и товар прячутся от солнца под импровизированными
крышами-навесами из мешковины, из соломы, из травы. Вот лавка, где
продают мусор: металлические детали, остатки механизмов и даже огрызки
лепешек, твердые, как камень. (Наверное, размачивают и дают скоту.) Вот
пыльные поля, тоже огорожены глиняным забором - но не таким высоким, как
жилища, и можно увидеть, что растет: арбузы, виноград, дыни. Мосты через
пустые русла рек. Воды нет ни в одной реке. Где берут воду для полива -
неясно. Вот пасутся овцы, питаясь неизвестно чем. А вот ребята
семи-девяти лет устроили пляску прямо на дороге, в виду и пыли проезжающих
машин, надеясь на подаяние водителей. И не зря: среди потоков пыли нет-нет,
да и промелькнет коричневая купюра.

    Вот глиняная мечеть, украшенная зелеными флагами. Водитель останавливает
автобус, и все вместе, водитель, его парень-помощник и пассажиры, бегут со
всех ног туда, приговаривая: зьярат! зьярат! Мы не стали выходить,
поскольку не знали точно, что нужно делать, увидев зьярат. Знали только,
что нужно поглаживать бороду, как это делал юродивый "девона" под
Мазаром... Вот водитель уже бежит обратно, пассажиры запрыгивают,
автобус отчаливает... и чуть не забыли одного деда, он босиком бежал от
зьярата - запрыгнул - успел!

    Все сухое вокруг. Сарай из сухой глины; навес, крытый сухими ветками -
кажется, дунешь - и разлетятся, превратятся в дорожную пыль, из которой
состоят. Пыль, пыль, пыль. Мост через пустое русло реки, инвалид на мосту.
Другой нищий слепил себе целый трон из глины и восседает на нем. Вот
сухой, пропыленный старик продает вытянутые (кажется - тоже сушенные)
запыленные арбузы. Где он взял воду, чтобы вырастить их? И рядом, у него
же - птица в клетке. Наверное, не на продажу, а так. Афганцы любят птиц в
клетках и без.

    Во всех деревнях, если увидишь окно, - оно наполовину заложено глиняными
кирпичами. От пыли? или от жары? Вообще окон мало, к дороге обычно
обращены высокие стены, и неясно, что за ними - дом или двор.
Мой дом - моя крепость, здесь точно так.

    Вот пост ГАИ, перегораживающий дорогу веревкой. На крыше постового домика
лежит двухметровая ракета, рядом другая, в землю вкопана третья, метра по
три каждая. И портрет Ахмад Шах Масуда, доказательство того, что мы имеем
дело с государственным учреждением. Большинство военных и государственных
учреждений в Афганистане украшены флагом и портретом (или несколькими
портретами); чаще всего висит портрет Дустума (северо-запад), Масуда
(северо-восток), Карзая (юг Афганистана).

    А после поста - автозаправка, но не такая, как у нас, со шлангом, - а
лавка, рядом с которой стоят бочки и канистры с бензином, да и на крыше
лавки тоже лежат бочки топлива. Попадаются и целые улицы, целые деревни
заправочных лавок. А есть и обычные, "цивильные" АЗС.

    Машины радуют взгляд надписями, выполненными на всех языках. "ATOYOT" было
написано на "Тойоте"; на "Камазе" - большая надпись "Камаз", но арабскими
буквами. А что пишут на бензовозах! Почему-то на многих бензовозах
написано по-русски, но как!

ОГНЯ#ОПАСНА

АГНЯ#АПАСНА

АГНИ#АПАСНА

    Вместо знака "#" на бочках нарисовано желтое пятно, якобы огонь. Но почему
на этих бочках написано по-русски и кто так грамотно писал - выяснить
мне не удалось.

    Помимо русских и английских слов - каждый второй
грузовик украшает арабская надпись. Некоторые я успеваю прочитать на ходу.
Они не очень разнообразны: "Субханалла" ("слава Богу"), "Машалла" ("на все
воля Божья") и подобные им. Такие же надписи украшают редкие здесь
автоматические АЗС, например: "На все воля Божья, бензин", или: "Слава
Богу, дизель"!

    Зоопарк на колесах

    Автобус, в который нас посадили, с виду казался совершенно обыкновенным
автобусом, не предвещавшим никаких чудес. Правда, на лобовом стекле его
висела табличка "IOM" (International Organisation for Migration), а задние
сиденья были сняты, и на резине, устилавшей пол автобуса, было напечатано
по-русски: ОБЩЕГО НАЗНАЧЕНИЯ... но мы и не догадывались, что за миграции и
какое общее назначение у этого автобуса...

    Первые несколько часов ехали нормально, делая километров по двадцать в час,
- это давало надежду, что под утро будем в Кандагаре. Время от времени
подбирали и высаживали местных пассажиров. Это были, вероятно,
кочевники. Чернобородые молчаливые мужчины и загорелые женщины с открытыми
лицами. Неопределенного возраста, с длинными черными косами. На женщинах
болтались дети и металлические блестящие украшения. Садились и выходили
они посреди пустыни. Откуда приходили и куда уходили - неясно. Ни реки,
ни домов, ни деревца, одни голые камни. Вот какого-то деда, жителя
пустыни, взяли в одном месте, высадили в другом, совершенно пустом.

    - Это, наверное, те самые святые люди, о которых нам говорили вчера, -
заметил Книжник. - Видишь, без воды, без еды, безо всего живут в пустыне!

    Уже во второй половине дня наш автобус застопили очередные пассажиры, на
этот раз не святые, а обычные: рядом была деревня. Бородатый эксцентричный
пассажир начал громко спорить с водителем, что-то выяснял, ругался,
нервничал. Вероятно, разговор шел о плате за проезд. Стоит ли так
торговаться из-за каких-то копеек? Водитель делал вид, что ни за что не
повезет, но все же не уезжал - вероятно, был смысл торговаться.

    Наконец, согласились. Но пассажир и его друзья не сели в
автобус. Произошло иное: водитель и его помощник стали перекладывать
свои и наши вещи из задней части автобуса в переднюю, а странный пассажир
уже гнал из деревни целое стадо овец, голов двадцать пять.

    Салон посередине перегородили шиной от колеса, открыли заднюю дверь и, одну
за другой, блеющих овец стали закидывать в автобус!

    Удивленный, я ходил вокруг автобуса с фотоаппаратом и снимал процесс
погрузки овец. Но это было еще не все! Из деревни уже тащили осла,
который, понимая, какая участь его ждет, ворчал и сопротивлялся.
Объединенными усилиями пастухов, водителя и парня-помощника - осла
удалось таки запихнуть в автобус. Пастухи сели на передние сиденья, и мы
тронулись.

    Но проехали лишь небольшое расстояние. В следующей деревне остановились,
пастухи побежали куда-то и вернулись с еще одним стадом! Еще двадцать овец
в дополнение к предыдущим, блеяли, пытались сбежать, но все же были
запихнуты в дополнение к предыдущим! Вот он, автобус для
мигрантов общего назначения!

    Наконец-то все? Но нет! Водитель и его помощник открывают багажные люки
под автобусом! Из деревни ведут пять испуганных, мычащих коров и заталкивают
их в багажник! Коровы в сложенном состоянии, подогнув ноги, заполнили весь
объем, люки были захлопнуты и мы, наконец, тронулись.

    Пятьдесят овец, один осел, пять коров, два российских автостопщика,
водитель, его помощник и несколько пастухов, пропахших зверьем - в таком
составе мы тряслись по вечереющим разбитым дорогам афганской провинции
Заболь. Пастух - тот, который торговался, - подмигивал нам и пел
бесконечные песни на своем родном языке пушту, начинающиеся со слов
"Талибан, талибан..." Вот их вольный перевод:

Талибан, Талибан, ты моя любовь!
Сколько лет я тебя не увижу вновь?
А пока, а пока, чтоб не голодать,
Я овец на базар отвезу продать!

И коров, и овец, нету им числа!
А еще я везу в Кандагар осла!
Как же мне распродать всех животных сих?
Я про это сейчас сочиняю стих...

Талибан, талибан...

    Зоопарк на колесах двигался до темноты, продолжая попутно подбирать и
высаживать мелких промежуточных пассажиров. Наконец, в поселке,
предположительно именуемом Калат, автобус остановился на ночевку. Ночью
ехать было нельзя - во всем Южном Афгане водители опасаются разбойников.
При этом разбойники ведут, если следовать водителям, весьма размеренный
образ жизни и разбойничают с десяти вечера до двух ночи. В два часа ночи
разбойники, никого не поймав, ложатся спать, и с этого момента водители
начинают просыпаться и ехать по ночной прохладе. Ну а в четыре утра почти
все уже в пути, и никаких бандитов в помине нет. Но между 22.00 и 2.00
ни один водитель не ездит по афганским дорогам - из-за разбойников!

    (В Кабуле и в других городах ночью - комендантский час, движение
транспорта и людей запрещено. Может, и на дорогах есть особый запрет на
движение машин ночью. А если ты не знаешь такого запрета - тебя поймают
на посту: талебан!

    Что же касается настоящих разбойников и воров, - Афган очень спокойная и
безопасная страна. Менялы на базаре сидят с мешками по 50 килограммов
денег, а если нет клиентов - пьют чай или даже дремлют близ своих мешков,
столиков и пачек с деньгами, и никто не пытается украсть хотя бы миллион.
За все время нашей поездки нас ни разу не пытались ограбить и даже
обмануть. Наши рюкзаки, карманы и деньги здесь в большей сохранности, чем
в России. Наверное, ночные дорожные разбойники - некий миф, нацеленный на
то, чтобы выявлять сторонников Аль-Каиды.)

    Овцы, коровы и осел спали в задней части автобуса, а одна беременная овца
- в передней. Люди спали вокруг своих машин, постелив циновки. Мы с
Книжником легли рядом с автобусом на ковриках, в спальниках. Но это была
опасная близость! Коровы ночью гадили в багажнике, и их навоз просочился
сквозь багажник на мой спальник и пенку, что я наутро с удивлением и
обнаружил.

    Перед рассветом поднялись, соскребли навоз, сели в автобус и продолжили
путь. Часа через два овцам понадобилась прогулка, и пастухи вывели их в
пустыню, а потом долго и тщательно запихивали обратно. Овцы, познав все
прелести езды в автобусе, возвращаться в него не желали, но жестокий
Homo Sapiens в борьбе с животным миром всегда добивается своего.

    Дата: 7 августа 2002 / 16 асада 1381

    Опять пустыня, пустыня, колючки, камни. Редко вдали увидишь глиняный кубик
сарая. Камни и песок, сколько хватает глаз. Верблюды пасутся в отдалении.
Вот черные шатры кочевников, "стопроцентных афганцев". Вот кладбище с
мемориальными зелеными флагами, ими отмечают гробницы местных святых и
воинов, павших за Родину. И машины, машины, машины, я не ожидал увидеть в
этой стране так много машин! Все они имели стандартные афганские номера:
название провинции, четыре цифры и еще буква (алфавита дари). До Кабула и
Газни встречались грузовики и с узбекскими номерами, везущие из Термеза и
Ташкента сладости и газировку; редко-редко можно было увидеть таджикские
номера - в районе Мазара. Тут были уже только местные, афганские номера.
Половина автомобилей были советского производства (в Мазаре они подавляли
большинством). Чем дальше на юг, тем меньше было советского, и тем больше
чувствовался южный, пакистанский стиль: расписные грузовики, с
бубенчиками, цепочками и колокольчиками, со светоотражающими рисунками,
катафотами, с разрисованным кузовом, порой даже с резными деревянными
дверями. Попадались грузовики не только с "бородой" из цепей внизу, но и с
вентиляторами наверху, которые крутились потоками встречного ветра. А
вот, чудо! цивильная, чистая цистерна навстречу, и номера - туркменские.
Нефтепродукты.

    Колодцы. Афганские колодцы, источник воды и жизни в пустынных районах.
Стандартной конструкции. Борт колодца сделан из большой шины, или
зацементирован. На перекладине колесико, на уровне человеческого роста;
через него перекинут длинный резиновый трос толщиной в два пальца. Вырезан
из шины. На обеих концах этого длинного троса прикреплено по ведру.
Каждое ведро, как и трос, сделано из шинной резины, сколоченной гвоздями,
и для дальней переноски не пригодно. Но в колодце - нормально. Ведра,
приделанные к двум концам троса, опускаются вглубь поочередно; а наверху
уже афганцы разливают воду в переносные емкости. Например, половинки от
тех же автомобильных камер наполняют водой и грузят на ослика.

    Во многих деревнях появились колонки европейского производства. Как раз
для них и ищут воду вчерашние немцы-буровики. Иногда колонку строят, а
вода потом уходит вглубь, и колонка стоит сухая. Но и здесь наступит
осень, будут дожди и вода в реках, колонках и колодцах. Вместо желтых
колючек вырастут зеленые, и пустыня воскресенет и зацветет.

    Где-то к полудню дорога из щебеночной стала асфальтовой, появились дома, и
даже линия электропередач с необорванными проводами потянулась вдоль
шоссе. Мы предположили, что начинается Кандагар. Так оно и было.

    Дома сгущались, люди учащались, и вот наконец зоопарк на колесах
остановился на одной из центральных улиц этого знаменитого города. Мы
взяли рюкзаки и вышли из автобуса, покачиваясь. Пастухи продолжали свои
бесконечные напевы:

     Талибан, Талибан, ты моя любовь!
Талибан, Талибан...

   В Кандагаре

    - Черт, гитару забыл! - воскликнул Книжник, как только мы отошли метров
на сто от автобуса. Он побежал назад, но автобуса уже и след простыл. Он
растворился в чужом городе. Где и как искать его, было совершенно
непонятно.

    Утрата гитары омрачила наше краткое пребывание в Кандагаре. Вслед за
потерей гитары, нам в городе не понравилось и многое другое. Пыль и
удушливая жара под 45*C в тени, орды назойливых, но совершенно немудрых
хелперов, дорогая газировка и трудности с нахождением главпочтамта. Я
желал позвонить на родину именно с государственного переговорного пункта,
но разные "помощники" активно зазывали нас: в лавку к своему брату, в
магазин к своему другу и т.д., предлагая позвонить оттуда, но стоимость
услуги сообщить наперед не могли или не хотели. С трудом мы все же нашли
официальный пункт связи в какой-то облезлой каморке и даже
дозвонились в Москву, но, впрочем, оптимизма нам это не прибавило. Многие
здания в городе были разрушены бомбардировками - не удивительно, ведь
именно Кандагар был столицей и последним оплотом "Талибана" перед тем, как
его вожди окончательно исчезли из поля зрения мировой общественности.

    Сам же Кандагар - обычный жаркий афганский город, с мечетями, с
некоторыми разбомбленными и разрушенными зданиями, с пакистанскими
тарахтящими моторикшами, с телегами и продавцами. Солдат несколько больше,
чем в других городах. Достопримечательностей в этом городе мы не искали,
хотя они, несомненно, есть.

    Итак, решили в Кандагаре не ночевать, а двигаться дальше, на Гиришк и
Герат. Дорога на запад шла отличная: бетонка, покрытая сверху слоем
асфальта. В стране две главные дороги, построенных с советским участием:
"бетонка" Кушка (туркменская граница) - Герат - Кандагар и асфальтовое
(когда-то) шоссе Шерхан (таджикская граница) - Пули-Хумри - Саланг -
Кабул, с ответвлением на Мазари-Шариф. А вот между Кабулом и Кандагаром,
как и между Гератом и Мазаром, дороги значительно хуже.

    Итак, мы ехали по советской "бетонке". Здесь ездили не только грузовики,
но и легковушки с кузовом. Буквально через пару часов мы въехали в
вечереющий Гиришк, находящийся уже в соседней с Кандагаром провинции
Гильменд.

    Гиришк начинался рекой. От реки остался, в результате засухи, лишь тощий
ручеек - но мост был велик и капитален. Он охранялся, как стратегический
объект, с обоих концов. Переехали через мост и тут же, среди арбузных
рядов, вышли из машины. Вдруг! Вдруг я увидел, что через мост едет
автобус, очень похожий на тот, в котором мы ехали с овцами.

    - Книжник! Смотри! Автобус, очень похожий на наш! - указал я ему.

    Пока я покупал арбуз, автобус стоял на мосту и на посту. Книжник решил
сбегать и узнать - а вдруг? Но только он сделал тридцать шагов к реке,
как раздались возгласы:

    - Араби! араби!

    Возгласы относились к Книжнику. Тьфу! Он повернул назад, и мы пошли скорее
прочь, но смыться нам не удалось! Со стороны моста уже ехала легковушка,
спешно оседланная бдительными полицейскими. Они забрали нас с рюкзаками и
арбузом и повезли в местное отделение борьбы с арабами.

    На этот раз это оказалась воинская часть. Солдаты с пулеметами на входе
охраняли себя от опасных несанкционированных арабов. Нас высадили во
дворе.

    Не скрывая раздражения, мы объяснили на всех языках, что мы вовсе не
арабы, а русские, купили арбуз и хотели пойти на речку его съесть.
Историю с гитарой мы скрыли, а арбуз как вещдок был налицо. Нас отпустили,
но мы сделались совсем злые и решили покинуть этот Гиришк. Тем более, что
городок был маленький, неинтересный и изобиловал ментами и воинскими
частями, откуда пулеметчики подозрительно глядели на нас: то ли "шурави",
то ли "араби", кто ж их знает?

    Еще и помощники, зрители и бестолковые болтуны скопились вокруг, мешая
поеданию арбуза. Бросили недоеденный арбуз, помощников и все, все, все -
и уехали на каком-то грузовике в наступающую ночь.

    Ехали недолго. Опасаясь ночных бандитов, активных с 22.00 до 2.00, наш
грузовик остановился на большой автозаправке километрах в ...дцати к
западу от Гиришка. Заправка стояла прямо в пустыне. Интересно, что она
была освещена: штук десять фонарей, снабженных длинными лампами дневного
света, освещали довольно большую территорию. Десятка два грузовиков уже
стояли на ночном приколе. Водители готовили ужин на газовых горелках,
применяя тяжелые железные газовые баллоны иранского производства, размером
с ведро. У всех были иранские скороварки, тоже одинаковые чугунные
кастрюли с толстыми стенками и с завинчивающейся крышкой. В них жили
вареные овощи.

    Те, кто уже сварил овощи и чай, тусовались небольшими группами на земле,
подстелив одеяла, пили чай, ели овощи и лепешки. Некоторые молились.
Некоторые выполняли профилактический ремонт машин.

    Рядом оказался англо-говорящий афганец с европейскими чертами и цветом
лица. Мы подумали, что это европеец. Оказалось - нет, чистокровный
афганец, водитель одного из грузовиков, везет некое американское
оборудование из Исламабада в Герат, а английский язык выучил по работе.
Он предложил нам наутро продолжить путь в его грузовике, и мы с радостью
согласились. Давно нам не попадался англо-говорящий водитель! Из
подвозивших нас по Афганистану водителей знали английский язык всего
четверо. Но что удивляться? В любой стране водители, крестьяне и иные
простые люди общаются между собой на своем языке, а иноземными языками
владеют единицы.

    Пока пили чай с водителями, произошло чудо. На ночную автостоянку подъехал
автобус с наклейкой "IOM", очень похожий на тот автобус общего назначения,
в котором Книжник забыл свою гитару. Сергей, только увидев его, вскочил и
побежал вдогонку; автобус остановился неподалеку. Через три минуты
из темноты показался сияющий Книжник. Действительно, в руках он
нес свою пропавшую гитару! Часть струн была порвана, корпус треснул (на
гитару поставили какие-то ящики), но к нашей радости и большому удивлению,
гитара все-таки вернулась к нам - 150 километров спустя, уже в другой
провинции! Не меньше нас удивился, кстати, водитель автобуса. (Овец внутри
уже не было.)

    Всю дорогу до этого дня Книжника одолевали афганцы с просьбой сыграть на
гитаре; обычно он играл, но вскоре уже ему надоели такие просьбы. "Гитар,
гитар, трынь-трынь-трынь!" - повторяли афганские дети и взрослые в
бесчисленных городах и селах. "Скоро деньги буду собирать," - ворчал
Сергей и все же играл, но тут, наконец, у него появилась железная
отговорка. И хотя впоследствии каждый день, порой по многу раз, Книжника
просили сыграть, он теперь отвечал:

    - Гитар хароб (испорчена)! Трынь-трынь - нист!

    Дата: 8 августа 2002 / 17 асада 1381

    Дорога - бетонка - большое афганское кольцо. Мы едем на запад. Половина
кольца, считая от Мазари-Шарифа, нами уже пройдена. Осталась вторая
половина. Как мы поедем из Герата - через Иран, через Туркмению или
замкнем афганское кольцо - нам пока неизвестно. Но хотелось бы, конечно,
получить в Герате иранскую визу и вернуться домой через Иран и
Азербайджан.

    Но, как бы мы не ехали, несомненно одно: сейчас мы уже едем домой. Три
недели со дня старта - и... не будем загадывать!

    Действительно, загадывать не следовало. Отличный грузовик, с большим
кузовом, уютной кабиной и англоговорящим водителем, через несколько часов
езды решил отправиться на ремонт. Мы очутились в поселке Диларам,
маленьком и жарком придорожном поселении, состоящим из тридцати лавок,
столовых и автосервисов, одной мечети и сотни глиняных домов.

    Жители Диларама угостили нас холодной водой - это было лушее, что можно
предложить в этой пустыне, - а от прочих угощений и посиделок мы
отказались. Вернулись на раскаленное шоссе и вскоре застопили медленный
грузовик, полный мешков зерна - подарки европейцев в рамках Всемирной
Продовольственной Программы (World Food Programme).

    Да, вот оно, что нужно народу: хлеба и зрелищ! Хлеб под нами (в виде зерна
в мешках), а зрелище - мы сами. Бородатые, пыльные, рюкзакастые, в
невиданной одежде с короткими рукавами, - за время пребывания в стране мы
явились зрелищем для тысяч афганцев. Так что вот: хлеб и зрелища - в
одном грузовике сразу! - едут в Герат.

    * * *

    Как всегда, навстречу пустыня. И грузовики. Перезвон цепей. Гудки.
Навстречу везут иранские шины. Грузовики, десятки грузовиков. Шины, шины,
шины, горами чуть не сыплются из фур. Старая бетонка не дает никому
разогнаться, и мы едем - пум! пум! пум! пум! - подпрыгивая на каждой
плите, делая не больше двадцати километров в час.

    Пустыня не совсем пуста. Порой мы видим черные палатки с кочевниками, или
шалаши с солдатами на горах и небольших перевалах, или стенки из сухих
глиняных кирпичей - обиталище нищего, приходящего сюда издалека за
заработком. У меня была "торпеда" (пластиковая бутылка) с гречневой кашей,
едущей еще из Москвы (думал, будет голод). Кашу пересыпали, чтобы
освободить "торпеду" для воды, а кашу пересыпали в полиэтиленовый пакет,
привязали на ниточку. И спустили пакет из кузова прямо к ногам какого-то
старика. Тот будет всю жизнь удивляться: ведь гречка в южных странах не
растет! Подумает, что Аллах ниспослал ему чудотворную пищу.

    Другим попрошайкам, мальчишкам, я скинул одну из своих футболок (после
стирки она стала мне коротка). Интересно, как они ее используют? С борта
удаляющегося грузовика я видел ребят, удивленно разглядывающих чудную
ниспосланную одежку.

    Помимо палаток кочевников, шалашей солдат и солнцезащитных укрытий для
нищих, - в пустыне попадались и простейшие мечети. Это просто выложенный
из камней план мечети - на одного человека. Вход направлен на восток,
"носом" - на запад, к Мекке. Вероятно, эти мечети строят
пастухи-кочевники. Настало время намаза - совершил таяммум (омовение
песком), зашел в мечеть, помолился, дальше погнал стадо. Или, если мечети
рядом не оказалось, выложил из камней новую мечеть. Эта простейшая форма
народной религиозности показывает, что вера пустила в Афганистане глубокие
корни. Пастухи ведь молятся не по указанию государства: проверить, кроме
Аллаха, их некому!

    Такие народные мечети я пока не встречал в других частях мира. В Иране,
например, много больших и красивых мечетей, но строит их государство: это
политика. На любой автостоянке, в столовой, на автовокзале, на базаре и в
селе есть мечеть (государственная). А тут не только "сверху", но и
"снизу". Страна А. - самая религиозная страна из тех, в которых я был.
И наш водитель, как и предыдущий, так же молился пять раз в день в
установленное шариатом время.

    * * *

    Двигаясь по жаркой пустыне, мы с Книжником оба немного подсохли. Я сбросил
с 75 до 72, а Сергей со 100 до 85 килограммов. Афганская пустыня действует
не хуже хваленого "Гербалайфа". Зато по приезде в Россию мы опять начали
толстеть.

    Пум! пум! пум! Бетонка чуть не плавится от солнца. Надо бы пересесть в
другой, быстрый грузовик, но они все медленные; даже мы кое-кого обгоняем!
Когда-то будем в Герате? Пум! пум! пум!

    "Да вы знаете... да что вы знаете... да сколько у меня было прыжков под
Кандагаром?" - вспомнился молодой пьяница-"интернационалист" в поезде
Москва- Волгоград. Да, теперь и у нас немало было прыжков. Каждые три
секунды подпрыгивали!

    За день дотянули до поселка Фарахруд.

    * * *

    Поздний вечер. Часы потерялись, время неизвестно. Фарахруд.

    Гудки, звон цепей. Грузовики прибывают на ночную стоянку. Десятки
грузовиков, может быть сотня. Свет фар.

    Тарахтение дизель-генератора, в харчевнях свет. Чай. Звон открываемых
бутылок - газировка афганского разлива.

    Афганские песни, поет кассета, популярный здесь Ахмад Захир. Шип тормозов
и машинный гул.

    Свет фар. Звезд.

    Пара фонарей.

    Роняют железо со звоном.

    Автобус с двумя машинами на крыше. Приехал на стоянку, будет ужинать.
Разговоры.

    Азан муэдзина, призывающего к ночной молитве.

    Мир и вечер.

    Фарахруд.

    Дата: 9 августа 2002 / 18 асада 1381

    Спим в кузове, прямо на мешках с зерном. Тепло и спокойно. В три часа ночи
водители начинают просыпаться и уезжать со стоянки. Мы тоже уезжаем. Перед
рассветом езда в кузове - одно удовольствие.

    Но вот солнце начинает палить. Мы делаем навес, привязав на веревку
найденное тут же в кузове одеяло. И все равно жарко, хочется пить, а
бутылки для воды мы оставили в одной из предыдущих машин. Осталась только
одна бутылка, и вода в ней, налитая однажды, быстро нагревается чуть не до
кипячения. Едем и мечтаем о воде. Как мало человеку нужно для счастья!
Сколько воды было в нашей жизни, а мы ее не выпили, и теперь страдаем! Вот
бы большой такой айсберг приплыл сюда и вот так стал поперек дороги, а с
него бы стекали холодные ручейки... Вот дураки эти европейцы, завезли в
Афганистан зерно, тоже мне мировая едяная программа... Лучше бы воды сюда,
всемирную водяную программу... Или просто дождик! Тропический танзанийский
ливень! - но на небе ни облачка, айсбергов тоже не предвидится, и мешки с
зерном, нагретые солнцем, не превращаются в мешки с водой, хоть ты тресни,
хоть высохни!

    Порой мы останавливаемся в поселках, напиваемся и обливаемся водой из
колонки, наполняем бутылку - какой кайф! Но через пять минут мы сухие
снаружи, а через полчаса нас опять мучает жажда. Блестящая черная бетонка
хочет, кажется, расплавиться от солнца и протечь; она уже как черная
бетонная река, прорезающая коричневые пустынные горы и холмы... Опять я
подумал про реку! А вот какая была речка под Пули-Хумри, туда бы залезть,
и не вылезать, не вылезать...

    С такими мыслями мы парились целый день. Когда солнце начало
спускаться, мы находились еще довольно далеко от Герата, где-то под
Адрасканом. Пошли бесконечные военные лагеря. Разбитые всеми войнами,
разбомбленные и разрушенные, они тянулись километрами на почтительном
расстоянии вдоль дороги справа и слева. В воротах, в будках без стекол и
дверей, но с правительственным флагом и чьим-то (не видно чьим) портретом,
тусовались солдаты, охранявшие эту разруху. Я не стал фотографировать:
наверняка эти руины все секретные!

    По всем подсчетам, будем в Герате затемно. Неприятно приезжать в крупный
город поздно вечером - трудно быстро найти хорошее ночное пристанище. Но
что ж поделаешь, машину не ускоришь! И тут чудотворным образом из небытия
появляется скоростная легковушка, нас замечает, останавливает грузовик и
сама останавливается.

    - Поехали, друзья, поехали! - обращается к нам по-английски водитель
машины, - познакомимся: я - мистер Инженер! это мой друг, тоже мистер
Инженер! Мы едем в Герат! Поехали!

    Оставив в пустыне, далеко позади нас, медленный грузовик с зерном, мы
понеслись. Это была самая скоростная афганская машина в нашей поездке. Мы
сперва подпрыгивали на стыках бетонных плит, но тут дорога улучшилась,
стала гладкой, и стрелка спидометра задрожала в области 110-130 км/ч.
Инженер достал из большого термоса со льдом железные баночки "фанты" и
угостил нас. Никогда еще газировка не казалась нам такой вкусной!

    Через час мы оказались в Герате. Англоговорящий водитель, хоть и был очень
образованным и умным, - сделал вид, что не понимает нашего намека о
вписке. Но и на том спасибо - мы оказались в самом центре Герата
значительно раньше, чем ожидали! У нас было время попить, поесть и найти
ночлег самим.

    Первый взгляд на Герат

    Герат - самый зеленый город Афганистана, самый уютный, самый
благоустроенный и самый богатый. Вдоль главной улицы высажены огромные
деревья, создающие уют и тень. Город очень длинный, главная улица идет
километров на десять с севера на юг. Асфальтовая улица (на ней, кстати,
расположены иранское и туркменское консульства). Большая часть людей ездит
внутри машин, и только некоторые - снаружи. Повсюду продается отличная
иранская газировка "Зам-зам" в полуторалитровых бутылках, холодная и даже
со льдом. Мороженое, сладости и съедобности всех видов; очень много
иранских и любых других товаров. Разрушений, как в Кабуле и Кандагаре,
здесь не наблюдается. Отличный город, а после пустыни - просто рай!

    Близость к иранской и туркменской границам сделали Герат этакими воротами,
через которые в страну идет чуть ли не половина всего импорта. Иностранцы (в
основном иранцы и туркмены) здесь не редкость; на нас с Книжником никто
не обращал такого пристального внимания, как в прочих городах. Конечно,
если мы останавливались с рюкзаками где-то, набиралось десять-двадцать
зрителей, но что это по сравнению с Кундузом, Балхом или другими городами?
Там 50-60, а то и 70, а то и 100 зрителей набегали на нас любоваться. А
тут - не обращают внимания... Даже немножко обидно! Не ценят! не замечают!

    Да, и вписку не предлагают. В общем, афганская Европа. Чем больше товаров
в магазинах, тем меньше интерес к иностранцу. Ходили по городу, непрерывно
пили газировку "Зам-зам" и удивлялись, удивлялись...

    Удивлялись тому, что на нас почти не удивлялись!

    Прошли мимо столовых, затем по рынку, мимо цитадели (древняя крепость
Герата до сих пор служит военным фортом), и никто нас в гости не позвал.
Прошли за крепость, и тут нас цепко выявил некий безбородый, почти белый
афганец, даже говорящий по-английски.

    - Пошли, добро пожаловать в мой хотель! - улыбался он, - у меня есть
все, что вам нужно!

    Мы не стали отпираться, хотель так хотель, сказали только, что мы хотим
ночевать на крыше. Безбородый человек повел нас в ворота, над которыми
большими буквами было написано: "Азад хотель" (свободный хотель).

    - Нет проблем, нет проблем, - мы поднялись на третий этаж, и
действительно оказались на крыше хотеля. На ней уже устраивались на ночлег
другие постояльцы. Уточнив, сколько стоит супер-хотель (меньше одного
доллара), мы согласились остаться и заказали чай.

    Дата: 10-12 августа 2002 / 19-21 асада 1381

    Свободный хотель и его свойства.

    "Азад хотель", в котором мы посетились, являл собой настоящий постоялый
двор. Как обычно, городские здания имеют в Афганистане четырехугольную
планировку со внутренним двором. Здесь во дворе был колодец с резиновыми
ведрами, по ночам - автостоянка (девять машин приезжали сюда на ночлег),
а днем - оптовая база какой-то крупы или зерна. Это зерно высыпали прямо
на асфальт во дворе, и распихивали в большие белые мешки. К вечеру зерно и
мешки исчезали, а наутро опять появлялась куча зерна и его опять насыпали
в мешки.

    На втором этаже находились гостиничные номера. Каждая комнатка была
размером примерно два на три метра. Помимо полового коврика, абсолютно
никакой мебели в номерах не было. Большая часть номеров была заселена
афганцами, этакими работоголиками, приехавшими в Герат на заработки из
других провинций. Некоторые знали английский, турецкий, арабский языки,
иногда бывали за границей - кто в Турции, кто в Эмиратах, опять-таки на
заработках. Больше половины были безбородые, остальные - слабо бородатые.
Все они готовили себе еду у себя в номерах на газу: каждая тусовка имела
свой газовый иранский баллон, и, конечно же, иранскую чугунную скороварку.
Как и у водителей-дальнобойщиков. Все номера выходили во внутренний
дворик, и проход был по длинному общему балкону, и по вечерам все сидели
на этом балконе, варили овощи в скороварках и пили чай. Спали же, в
основном, на крыше, там же читали намаз, ибо в номерах было жарко: за день
солнце их нагревало чрезвычайно. Еще на втором этаже был "ресторан", где
все сидели, смотрели телевизор (когда он действовал) и пили чай. А днем
дремали под вентиляторами те, кто не ушел на работу. На третьем этаже
хотеля находился только туалет и выход на крышу. Почему туалет построили
наверху, а не внизу, мне осталось неясным.

    Сотрудников хотеля было трое: начальник с бородой, записавший наши
паспорта в специальную книгу, рекламщик-повар без бороды, заманивший нас
сюда, и парень- разносчик чая. Заведение нам понравилось, особенно тем, что
можно было пить чай, ничего не делать и оставлять рюкзаки - нам выделили
комнату номер шесть, маленькие ключики и китайский навесной замочек. Как
и большинство афганцев, в номере мы хранили вещи, а спали на крыше.

    Гостиница наша стояла на большой улице, которую утром заполняли продавцы
всего, а вечером они уходили. Оставались лишь арбузники, чей товар был
тяжелым и непереносным. Один арбуз средней величины стоил у них меньше
трех рублей ($0.1).

    Город Герат.

    Почти трое суток мы провели в очень жарком городе Герате, и вот почему. В
субботу мы пошли в иранское посольство, окруженное толпой мужчин и даже
женщин, желающих получить визу. Иранцы сказали, что визу дадут, но не
скоро: наши анкеты отправят в Тегеран, и ответ придет дней через пять.
Выходило, пока придет ответ, пока сдадим и получим паспорта, пройдет
неделя, и желание получить иранскую визу у нас улетучилось - слишком уж
жарко было в этом Герате! Мы покупали полуторалитровую бутылку холодной
иранской воды "Зам-зам" и носили ее в сумке, непрерывно потребляя ее, а
уже через час нам нужна была новая бутылка! За эти дни мы выпили столько
газировки, сколько в России не выпиваем за целое лето. Можно было на время
ожидания визы куда-нибудь съездить и вернуться, но как же лень выезжать из
этого Герата в какую-нибудь пустыню, а потом вновь сюда возвращаться;
узнать, что виза еще не готова, и опять жариться... Хорошо еще, что город
тенистый, с деревьями.

    Тогда мы подумали, что неплохо бы получить визу Туркмении - консульство
тоже находилось в этом городе, на главной улице. Но в субботу и
воскресенье туркмены отдыхали, и мы попали в посольство только в
понедельник. Здесь тоже нас ждал облом - транзитная виза делается
двадцать дней! Увидев, что с визами Ирана и Туркмении дела не клеятся,
мы решили тогда завершить полный круг по Афганистану, вернуться в
Мазари-Шариф - и домой, в СССР !

    Итак, понедельник, 12 августа, был для нас днем решения судьбы, а пока
мы его ожидали, жили в Герате. Друзья наши не проявились, следов их не
было: видать, горная дорога оказалась весьма медленной. В Герат приехал
министр почты; в этот самый день я отправил письмо в Россию (и оно, как
все прочие, не дошло). Еще обменяли деньги - двадцать долларов - и
получили огромную кучу денег, двенадцать пачек!

    Два дня бродили по Герату, накупили афганских сувениров. Я приобрел
женскую чадру, бывшую в употреблении, еще пахнущую духами изнутри,
прожженную искрами домашнего очага; также купил две афганские шляпы а-ля
Шах Масуд; два молельных коврика (якобы афганского производства; потом
выяснилось - пакистанского); карту Афганистана на английском и местном
языках, выпущенную в Иране; "хароб арзон чин саат" (плохие дешевые
китайские часы); две аудиокассеты афганских певцов, выпущенные в
Пакистане; учебный русско-дари словарь, изданный в Москве в 1983 году, и
еще портреты вождей. Книжник купил себе блестящий металлический чайник
(иранского производства). От сувениров и денег мой рюкзак утяжелился.

    Книжник нашел еще флейту, которую назвал трубой "Сур". Мы до сих пор
вспоминали ангела Исрафила из исламской книги, назначение которого -
"свистеть в трубу Сур", от первого звука которой "разрушаются все
существующие устройства". В.Шарлаев в Кабуле как-то заметил, что сама
труба Сур тоже должна разрушиться от первого звука, и поэтому второго
звука не будет! Но эта деревянная афганская флейта Сур не разрушилась от
первого звука, и я вскоре купил себе такую же.

    Сам город Герат выглядит так. Центром его, как и в Мазаре, является
большая мечеть, наверное крупнейшая в стране. Рядом имеется большая
старинная крепость, с башнями и стенами, но заглянуть в нее нельзя: она до
сих пор является военным фортом; государственный черно-красно-зеленый флаг
и большой портрет Масуда висят над воротами, и солдаты охраняют все.
Вокруг мечети и крепости - базарный район, где все ремесла группируются
по улицам: улица жестянщиков, сапожников, мясников, менял, фруктовая,
ковровая, шляпная, чадровая, фотографическая, инструментальная, книжная...
В Москве тоже когда-то так было, и названия говорят об этом: "улица
Мясницкая", "Охотный ряд", "Кузнецкий мост"... Сейчас у нас магазины
многотоварные, здесь же каждый продавец знает толк только в своем товаре и
что попало продавать не будет.

    На улицах города - сосны, телеги, кареты, солдаты с автоматами,
охраняющие разные учреждения, мотоциклы, велосипедисты, шикарные джипы
гуманитарных миссий и начальников, иногда - трехколесные моторикши
пакистано-индийского типа. На стенах и заборах - трафаретные плакаты
нескольких типов: "Мины, бомбы руками не трогать", "С оружием не входить",
"Снова в школу", "Ахмад Шах Масуд - герой Афганистана". Дети, везущие
тележки и большие мешки с чем-то. На автобусах и грузовиках - надписи
по-английски: "Deluxe Bus", "King Bus", "Touristik Bus", и, конечно,
"Benz" (тут и "Камаз", и "Зил" - все "BENZ"). Вот продавцы, везущие
что-то куда-то, босой старик с телегой дынь, парень с тележкой печенья и
вафель (иранских; легких, в отличие от дынь). А вот один нудист, местный
сумасшедший, одетый в одни лишь штаны (!). Каждый день он ходит по главной
улице, но никто, кроме нас, не обращает внимания.

    Делали в Герате ксерокопию загранпаспорта. Нам понравилось. Стоит ларек с
ксероксом. Подходим. Хозяин выходит на улицу и запускает дизель-генератор.
Трынь-трых-трых-трых-трых! Мотор завелся, ток пошел, включает ксерокс и
копирует нам то, что нужно, а потом выключает ксерокс и мотор. Вообще же
электричество в городе есть, но с перебоями.

    Жители Герата не сильно докучали нам толпизмом. Зрителей собиралось
немного. Полицейские тоже не интересовались нашей личностью, и стукачи не
доставали свои рации, видя нас. Наибольшую любовь к нам проявляли нищие, которые в
изобилии населяли этот богатый город, питаясь тысячными купюрами, которыми
их снабжали более состоятельные афганцы. Многие нищие были безногими, и,
выставив на всеобщее обозрение протезы, собирали деньги в пластмассовые
тарелочки. Но большинство людей все-таки заняты трудом в этой стране, уже
с семи-восьми лет таскают телеги, мешки, роют канавы, продают что-то...
Дайте афганцам пожить двадцать лет без войн, и это будет процветающая,
богатая страна! Здесь работают, а не бездельничают!

    Несколько раз с нами контактировали англоговорящие и русскоговорящие люди,
но насчет вписки вежливо отказывали. Мы не особо переживали, и,
затарившись газировкой "Зам-зам", отправлялись в Свободный хотель, где
свободно валялись, дремали и пили чай.

    А в понедельник, узнав, наконец, медленную сущность туркменского
посольства, мы собрали рюкзаки, попрощались, расплатились с хозяином
"Азад хотеля" и, радостные, направились на выезд из города в сторону
Калай-Нау, Меймене, Мазари-Шарифа. Кольцо замыкается! Счастливый путь!

    Выезд из Герата

    Нас предупреждали, что дорога из Герата в Мазари-Шариф плохая. Кто-то даже
сказал, что из Герата в Мазар машины ездят через Кабул: быстрее проехать
3/4 "афганского кольца" по так называемым "хорошим" дорогам, чем 1/4 по
плохой. Другой информатор, напротив, уверял нас, что дорога вполне
пристойная, и "Тойота", выходящая из Герата на заре, в полночь того же дня
приезжает в Мазар; а автобусы и грузовики преодолевают путь за два дня.
Реальность оказалась ближе к первому варианту: 800 километров от Герата до
Мазара мы ехали целых пять дней.

    До выезда из Герата мы поехали на пригородном автобусе. Это был первый и
единственный случай использования нами городского автотранспорта. Автобус
стоял на конечной целый час, набиваясь пассажирами. Когда я уступил место
какому-то старику, все пассажиры удивились и не поняли: у них это не
принято. Может быть, я даже обидел старика, так что он не сел; удалось
потом посадить другого. Люди спросили, зачем я уступил место старику. Я
показал: потому что у него седая длинная борода. Все очень удивились.

    Асфальтовая дорога кончилась, и выездной гератский пост стоял уже на
пыльной, разбитой гравийной дороге, никогда не знавшей асфальта. Вода
"Зам-зам" кончилась, но у нас теперь было множество бутылок из-под этой
воды, и мы наполняли их при первой возможности. Теперь мы любили и ценили
воду: целая сумка бутылок с водой всегда была при нас!

    (В Африке с этой целью я таскал канистру. Едучи сюда, я думал по дороге
приобрести пластмассовую пятилитровую канистру, но почему-то нигде не
видел в продаже таковую. Попадались или огромные, или маленькие. Вот
почему в Афганистане мы испытывали проблемы с водой. Всем читателям и
последователям рекомендую обзавестись канистрой заранее!)

    Пригород Герата - небольшая придорожная торговая деревушка. Вот мы опять
стали чудом, и на нас сбегается смотреть все мужское население. Продавец
арбузов угощает нас круглым (не длинным) и сладким арбузом!

    - Возьмите, - говорит, - это вам бакшиш!

    Пока едим этот арбуз-бакшиш ложками, люди едят нас глазами. Благодарим и
уходим подальше от зрителей.

    * * *

    Сменив пару пригородных машин, мы застопили колонну из грузовичков типа
"Зил", полных людей и барахла. Почему-то нам часто попадаются машины с
дефектами, и вот сейчас "Зил", на котором мы ехали, протекал. В радиаторе
была дырка, и водитель решил заклеить ее резиновым клеем. Никогда я не
видел, чтобы машины чинили резиновым клеем, но это помогло.

    Итак, едем!

    Гравийная дорога. Арбузные поля. Глиняные холмы. Мыши, выглядывающие из
нор. Сторожа полей в двухэтажных домиках-гнездах смотрят свысока на поле,
готовые камнями отгонять птиц. Пыль встречных машин. Какие-то развалины.
Впервые в Афганистане - внимание! - мы увидели настоящих дорожных
рабочих с тележкой, гравием и лопатами. Крестьяне строят ирригационную
систему, копают канавы на огороде. Стада, бегущие с гор, подгоняемые
пастухами. Строительство новых глиняных домов. Гусеницы танков вдоль
дорог, а вот и сами танки. Вечные памятники эпохи, не съедаемые временем.

    Весь караван машин следует в Калай-Нау. До этого населенного пункта -
километров сто пятьдесят, дорога гравийная, довольно ровная, но не
быстрая. Вечер, остановились на ужин, я сломал зуб: в рисе оказался
камень. Трасса, петляя, поднимается в гору, на перевал Сабзак (2160 метров
над уровнем не присутствующего в этой стране моря). Время от времени
водитель останавливается, проверяет, держит ли машину резиновый клей; ждет
и весь караван. Холодает. Над Афганистаном сгущается ночь.

    Перейти в след. главу.

    Вернуться в оглавление книги "Страна А., или Автостопом по Афганистану" 2002 г.

Другое творчество Антона Кротова.
Написать е-mail автору
Написать в "Гостевую книгу" Академии вольных путешествий.