Глава 8. ШИБАРГАН. МАЗАР. ХАЙРАТОН

    ...Следующие сутки в этой главе пропущены - их описание приведено в
начале книги (глава 1, "Афганское утро").

    ...Еще одни сутки я поленился описывать. В этот день мы ехали по степи от
Баламургаба до Майманы. Ночевали на выездном посту ГАИ (в терроризме на
этот раз нас не заподозрили) и поймали еще один грузовик с беженцами. На
нем мы весь следующий день и едем, едем, едем...

    Степь кажется бесконечной. Ни кишлака, ни огонька. Дорога не улучшается,
а только ухудшается, вот уже четвертый день подряд. Солнце заходит вроде
бы на западе, значит мы едем куда-то на север, но где же мы?

    От Герата до Шибаргана 650 километров, до Мазара 800. Четвертый день в
пути, а никак не приедем. И вроде бы без поломок, подъем в три
часа ночи, и едем, едем, едем... Но ни Мазара, ни Шибаргана мы пока не
достигли.

    И вот в темноте четвертого дня, когда я уже не верил в возможность
сегодняшнего достижения Шибаргана, да и прочие пассажиры утомились и
пропылились, - вдруг в темноте наша машина развернулась и выехала (о чудо!)
на новую, гладкую асфальтовую дорогу!

    - О, машалла, - на все воля Аллаха, - воскликнул кто-то из пассажиров.

    - Субханалла, - слава Богу, - отозвались другие.

    - Аллаху акбару, - Аллах велик, - раздались благочестивые голоса
третьих.

    Так все афганцы выразили свою радость и изумление. Тут же настроение наше
улучшилось, все, кто мог, отряхнули пыль; водитель прибавил газу, и наша
скорость увеличилась ровно вчетверо.

    Возможно, эта дорога была новая (по крайней мере рытвин на ней не было);
а до этого мы ехали по степи, срезая крюк?
Водителю виднее. Появлялись изредка и фары встречных
машин, трасса была оживлена, и вот мы уже подъезжаем к Шибаргану, столице
провинции Жозван. На въезде в город - большая арка-ворота с надписями и
рамкой для портрета, но пока без самого портрета. Вероятно, местные
начальники решали, кого повесить: портрет Дустума, Масуда, Карзая или
кого-то еще, - и, не договорившись, оставили рамку пустой.

    Шибарган! Цивилизация, электричество, асфальт, газировка,
грузовики, люди. Мы заезжаем на один из постоялых дворов,
уже заполненный десятком грузовиков. В харчевне народ.
Водители зазывают на ужин и нас. Один из них, безбородый, проявляет
некоторые знания русского языка:

    - Виски хочешь? Нет проблема, - улыбается он.

    Я отказываюсь. Вот, вместе с электричеством, асфальтом и деньгами в город
проникает разврат! Водитель продолжает:

    - Мальчик хочешь? Нет проблема!

    Опять отказываюсь. Водитель переводит разговор:

    - Я был Мары, Ашхабад, Туркменистан. Много афганцы живут Мары. Там
запчасть есть! Много запчасть. А Москва много запчасть?

    - Много, - гордо отвечаю я, представляя себе Москву как большой склад
запчастей.

    - Хорошо, - радуется афганец, - а мафия, мафия много?

    - Немного, чуть-чуть, - объясняю я, - главная мафия - это милиционер.
Увидит человека из Афганистана и скажет: давай бакшиш!

    В таких рассуждениях о Мары, о запчастях, мафии и милиционерах проходит
ужин. Все довольны. Книжник успел отлучиться за угол и купить газировки.
Спим прямо в грузовике, на рюкзаках и мешках. Завтра - последний бросок,
и мы в нашем любимом и родном Мазари-Шарифе!

    Дата: 16 августа 2002 / 25 асада 1381

    Последние сто пятьдесят километров до Мазара мы ехали, как домой. Вот
поворот на Балх, где местный "девона" предлагал мне 6000 афгани за
автограф, а потом показывал многочисленные "зьяраты"; вот большая военная
крепость, охраняющая западный выезд из города; а вот уже шумный центр
и Голубая мечеть вдали. Попрощались с водителем и пошли в то же
кафе-мороженое, с которого начинали знакомство с городом двадцать
дней назад.

    Хозяева узнали нас и положили такую же порцию мороженого. Мы так же с
аппетитом съели ее, а вокруг опять скопились зрители. Прежний попрошайка
подошел к нам и получил от нас, как и в прошлый раз, 1000 афгани.

    Мы слышали, что то ли в Мазаре, то ли в пограничном с Узбекистаном
Хайратоне существует российское консульство. Мы надеялись найти его
и проконсультироваться о возможности возвращения на родину через "Мост
Дружбы". Уж если мост не работает в одну сторону, может быть, нам удастся
проехать обратно? Не оставят же нас узбеки жить на середине моста!

    (Заранее, в Москве, я узнавал, есть ли консульство РФ в Мазари-Шарифе. Его
еще не было, но в августе обещали открыть. Уже в Афганистане один местный
житель уверял нас, что консульство есть, но не в самом Мазаре, а в
Хайратоне.)

    Мы подошли к отделению МИДа, чтобы спросить там наличие и адрес
российского консульства. Несмотря на пятницу, офис МИДа работал, и некий
русскоговорящий служитель сразу позвал нас внутрь, угостил чаем,
подтвердил, что представительство РФ есть в Хайратоне, попросил наши
паспорта и переписал их данные в особую тетрадь.

    - В каком отеле вы остановились? В гостинице "Барак"? - спросил он.

    - Нет, мы в отеле не живем. Мы только приехали в город и сейчас же
уезжаем в Хайратон, на границу, и едем домой, - отвечали мы.

    Служитель поставил в графе "хотель" прочерк, записал наши имена на
какие-то визитки и протянул их нам.

    - С вас пять долларов, и с вас пять долларов.

    Мы так удивились неожиданной подставе (уж чего не ожидали, так это платной
регистрации!), громко стали возмущаться, забрали свои паспорта и ушли из
МИДа. Чиновник за столом так и остался полусидя, полустоя, полуоткрыв рот,
с этими своими картонками в руках. Больше мы его не видели.

    Вспоминая прошлое, я припомнил, что именно в Мазаре, в Голубой мечети, мне
местные полицейские упорно советовали зарегистрироваться в офисе МИДа,
тогда как в других городах никто нас не регистрировал, а если и проверял
документы и записывал в тетрадь (это было часто), - то делалось это
бесплатно. Мы поняли, что эта регистрация - локальная местная
самодеятельность, и, обсуждая удивленного чиновника, вышли из города на
шоссе.

    * * *

    Многие афганцы-горожане в выходной день, то есть в пятницу, выезжают на
пикник на природу. Погрузив в машину баллон иранского газа и пластмассовый
бочонок-термос со льдом, они садятся в свою машину и едут, скапливаясь на
ближайшей, еще не высохшей, речке. Вот и сейчас компания, едущая
в Хулм на пикник, довезла нас до Хайратонского поворота.

    На этом повороте имеется добрый русскоговорящий человек,
продавец газировки. И хороший солдат, охраняющий очередную воинскую часть.
Продавец подарил нам по маленькой бутылочке минералки, мы его
сфотографировали, и солдата тоже. (Будете на повороте на Хайратон -
передавайте обоим привет.) Подъехал грузовичок и взял нас в кузов.

    Дорога на север была асфальтовая, но пески окружали ее и наступали на
нее. Ветром на трассу нагоняло тучи песка, и машины буксовали; пассажиры,
выйдя из кузовов, проталкивали их. Высадили нас в пяти километрах от
границы, и мы пошли дальше пешком.

    Но на военном посту на нас налетел какой-то дурак, с криками: "Аль-Каида!
Аль-Каида!" Потребовал открыть рюкзак, я открыл; он увидел фотоаппарат,
захотел открыть, отвинтить объектив; я отвинтил, перемотал пленку и
открыл, потом закрыл. Тут его идиотское любопытство перенаправилось на
наши бороды, они не отвинчивались, он кричал "Аль-Каида" и призывал
подмогу.

    - Ты что, девона (сумасшедший)? - зашумел Книжник, - ман исави
(я христианин), - показывая крестик, - исави Аль-Каидами не бывают!

    Пока страж порядка переваривал неожиданный аргумент, появилась машина и
увезла нас с поста на границу. Водитель был русскоговорящий, звали его
Наджибулла, как и прежнего про-советского правителя Афганистана; работал
Наджибулла начальником товарной ж.д. станции Хайратон. Довез до самой
границы и отпустил. Да, самое главное: он сказал, что российского
посольства в Хайратоне давно нет, оно было выведено оттуда, а здание оного
было разрушено в ходе войны еще четыре года назад!

    Ну ладно, узнавать процедуру перехода не у кого, но раз уж мы тут,
попытаем счастья. Разведка боем. Заходим на переход. Пограничные и
таможенные формальности - минимальные. Рюкзаки даже не открыли. Записали
в тетрадку, и ставят выездные штампы. Выезд, Хайратон, 25 числа, месяца
асада, 1381 года.

    - А узбеки вас пропустят? - спрашивает по-русски один из пограничников.

    - Иншалла, - только и оставалось ответить.

    * * *

    Опять "Мост дружбы". Вот он во всей красе. Течет под ним Амударья, а на
том берегу - пограничные узбекские вышки. Уже знакомые нам - три недели
назад мы смотрели с того берега. Граница Империи.

    Вступаем на мост. В самом его начале сидят на скамейке молодые парни,
узбекские пограничники. Они сперва не понимают, в чем дело, но потом
окликают идущих нас. Подходим...

    ...Не будем вдаваться в неприятные подробности, но в Узбекистан
нас не пустили. Сказали, как и в прошлый раз на той стороне, что пускают
только машины двадцати гуманитарных организаций, указанных в списке, а для
прочих нужно разрешение КГБ, пограничного начальства, ташкентского
генерала и чуть ни самого Ислама Каримова. В общем, мост как закрылся в
1996 году, так до сих пор окончательно и не открылся. Будь она проклята,
эта бюрократия! Солдаты отнеслись хорошо, и даже при мне звонили по
служебному телефону своему командиру, но тот твердо решил не
впускать нас на территорию своей, а когда-то нашей общей страны. И ведь
все у нас законно, паспорта есть, а виза в Узбекистан россиянам пока не
нужна!

    И вот мы возвращаемся. Афганцы дружелюбно встречают нас.

    - Ну что, не пропустили узбеки?

    - Нет, не пропустили. Сказали: вы заезжали через Шерхан, так что давайте
и обратно через Шерхан! Так что зачеркните, пожалуйста, выездной штамп.

    - Штамп зачеркнуть мы не можем. Давайте бумажку, листок какой-нибудь, мы
вам напишем.

    Я вырвал листок из тетради, и начальник пограничников исписал его
волшебными словами, которые объясняли нашу сущность, что мы, мол, выехали
в Хайратоне по ошибке, а вообще едем в Шерхан. Счастливый путь!
Бурубахайр!

    Прощай, недружный мост, навсегда!

    Посередине моста идут рельсы, и вот как раз появился навстречу нам
товарный поезд; маневровый локомотив везет десяток цистерн из Узбекистана
на <нашу>, афганскую сторону. Да, афганскую сторону мы теперь можем считать
"нашей". Не узбекскую же!

    Ловим микроавтобус и едем из Хайратона домой. То есть на большую трассу.
То есть, в конечном итоге, домой.

    Домой - на Пули-Хумри и Кундуз

    Опять знакомая дорога, и узкая щель между двумя горами, и продавцы фиг,
заворачивающие фиги в траву, как в гнезда, и пустыня, и опять караваны, и
опять Хулм, а потом Саманган. Пятница, вечер, машин мало, зато много
бездельников - детей и молодых безбородых парней - разглядывают нас.
Некоторые задают по-английски одни и те же бестолковые вопросы: привет!
откуда? как поживаете? как дела?

    - Наши дела очень плохо, мы хотим спать, давайте приглашайте нас в гости,
- отвечали мы, но никто нас не приглашал.

    Мы шли и стопили, опять шли, опять стопили (но все грузовики сворачивали,
а легковушки притворялись локальными такси), отгоняли зрителей, а они
собирались вновь. Наконец какой-то очередной англоговорящий велосипедист
вроде бы согласился повести нас в гости.

    Нам расстелили постель на каком-то поле, принесли ужин, задавали вопросы о
нашем путешествии, о религии и т.п.; собрали соседей и родных, но среди
них оказался человек с рацией. Мы уже знали, что обладатель рации обычно
стукач или мент. Стоило нам поужинать, за нами приехала машина с
солдатами. Нас снова подозревали в аль-каидизме, а улики я сам же в
разговоре случайно и подкинул. И вот они пересказывают их друг другу. Улик
три:

    1. Борода - оружие аль-каидизма (в руках иностранца, вернее на лице
иностранца; местные бородатые никогда аль-каидами не бывают).

    2. "Он был в Пакистане!" - Сами они и спросили меня, был ли я в
Пакистане, а я честно и ответил, что да. Любое слово может быть
истолковано против тебя!

    3. Самое нелепое обвинение: "Он знает суры из Корана!" Все афганцы знают
суры из Корана, и сами же всегда заводят религиозный разговор, но
иностранец, знающий суры, наверняка Аль-Каида!

    В сегодняшнем Афганистане (лето 2002 года) удобнее всего быть
не-мусульманином, брить бороду, не знать ни одного слова по-арабски и не
иметь в паспорте ни одной арабской визы. Тогда ни один стукач не
заподозрит. Мне уже пришлось отодрать и выбросить сувенирную наклейку
"Суданская таможня" (Судан - араби - Аль-Каида!), и про посещения
прочих мусульманских стран я не рассказывал, если не спрашивали. Но здесь
как-то вышло, что мы опять попались.

    И нас отвезли в ближайшую военно-ментовскую часть на ужин и комфортный
ночлег! Начальником оказался умный русскоговорящий человек, который не
нашел в нас никаких преступлений. Книжника, как всегда, просили сыграть на
гитаре, но в сотый раз он объяснял, что "гитар хароб", не играет, сломана,
и всем в сотый раз продемонстрировал ее повреждения. Уснули в воинской
части, нагло (в спальнике) сняв штаны, презрев тем самым афганский обычай
- всю жизнь со штанами не расставаться.

    Дата: 17 августа 2002 / 26 асада 1381

    ...Грузовик, содержащий полный кузов длинных арбузов, разговорчивого водителя
и его помощника, направлялся в Кабул. Нас подобрал с интересом, но всю
дорогу утомлял нас расспросами.

    - А почему у вас бороды? Вы из Аль-Каиды?

    - Нет, Аль-Каиды нет, - устало отвечали мы.

    - У кого есть борода, значит он Аль-Каида, - уверенно сообщил водитель.

    Сам он, кстати, имел бороду, но весьма короткую, типа "щетина".

    - А ты сам Аль-Каида, - отвечал я, показывая на его бороденку.

    - Нет, Аль-Каиды нет, - отказывался водитель. - Ты Аль-Каида, а не я!

    - Хамид Карзай - Аль-Каида? - поинтересовался я, намекая на бородатость
нынешнего правителя.

    - Хамид Карзай - Аль-Каида! - уверенно подтвердил водитель, записывая
президента Афганистана в ряды злостных антигосударственных экстремистов.
Я удивился, но все же ухватился за последнюю соломинку:

    - Ахмад Шах Масуд - Аль-Каида?

    - Нет, нет! Шах Масуд Аль-Каида нет! - отвечал водитель.

    Я облегченно вздохнул. Все же не все бородатые люди оказались Аль-Каидами.

    * * *

    В ближайшей придорожной харчевне водитель пересказал всем присутствующим
наш диалог. Все посмеялись. Несколько бородатых сидели в столовой, и
водитель подтвердил мои гипотезы, что все они - Аль-Каида. Нам надоело
изучение бород, и пока водитель с помощником допивали чай, мы вынули рюкзаки
из кузова и пошли вниз, в сторону Пули-Хумри, пешком.

    Классификация афганцев.

    Пока шли, я поведал Книжнику классификацию афганцев, которую составил в
результате наблюдений. Основных типов я насчитал пять.

    1. Добрый крестьянин. Как правило, пожилого возраста (от 40 лет и старше).
Бородат. Совершает намаз. Говорит на языке дари, других языков не знает.
С удовольствием угостит продукцией своего огорода. К такому можно
напроситься на ночлег.

    2. Западник. Как правило, молодой (до 35 лет). Брит или короткобород.
Намаз обычно не совершает. Знает русский или английский язык. Прославляет
Европу, Америку, Россию или иные страны, а свою не уважает. Мечтает
перебраться в вышеуказанные страны.

   3. Религиозный фанат. Среднего возраста. Бородат. Выполняет все
предписания ислама и желает того же от других. Говорит на пушту, урду или
на дари; европейскими языками не владеет. Бывает двух подвидов: а) добрый
(позовет в гости, подвезет, накормит и т.д.); б) не самый добрый (первым
делом начнет религиозную беседу, под конец попросит денег за проезд).

    4. Дурак. Как правило, молодой. Бритый или короткобородый. Языков не
знает. Просто стоит и глазеет на вольного путешественника. Пользы не
приносит. Встречается и особо опасный дурак: он видит в каждом
потенциального нарушителя устоев и бежит стучать в полицию.

    5. Женщина. В отдельном виде не встречается.

    Большинство встреченных нами афганцев относились к одному из пяти
указанных типов, а некоторые являлись их комбинацией. Дети тоже являются
зачатками взрослых людей и встречаются всех категорий, но больше всего
детей мы видели зачаточного первого и пред-четвертого типа.

    Вождей и деятелей современного Афганистана я тоже разделил, так:

    1) первый тип - Ахмад Шах Масуд;

    2) второй тип - Хамид Карзай;

    3) третий тип - загадочный мулла Омар, а также Бен Ладен и иже с ними;

    4) четвертым типом, судя по логике классификации, были деятели советского
Афганистана, лояльные СССР; но это лишь умозрительно, ибо ни портретов, ни
жизнеописаний этих вождей я не видел, и никто не рассказал мне о них.

    Интересно, что среди пожилых крестьян я еще не встретил ни одного дурака.
Никогда крестьяне не собирались вокруг меня толпой, не пялились на меня,
как на слона, не сдавали в полицию. Афганец 1-го типа может волею судьбы
стать водителем или ремесленником, но доброта и сердечность у него не
пропадут. А вот городская цивилизация поразительно штампует дураков и
стукачей, а особенно - бесполезных зевак. Зеваки, увидев автостопщика,
вмиг собираются вокруг, количеством до 150 человек, и рассматривают его.
Имеется и прибор, собирающий зевак при отсуствии автостопщика, - это
телевизор. Многочисленные столичные чайные заведения, крутящие бесконечные
рваные бессюжетные ленты, - обязаны своему процветанию именно типу 4.
Пусть никто не обижается, но типы 2 и 4 в своем чистом виде - главная
социальная опора новой власти. А вот типы 1 и 3, как можно догадаться, -
тайные и явные сторонники ушедшего режима.

    Рассуждая об этом, мы спускались вниз и приближались к городу Пули-Хумри.

    * * *

    Вот опять мы на той самой реке, на которой купались три недели назад.
Решили отойти подальше от моста, чтобы переупаковать рюкзаки, постираться и
помыться без обязательных в этой стране штанов. После некоторых поисков
нам удалось найти место, где зрителей пока не было. Наслаждались
теплой, горной речкой, стирались, мылись - часа полтора, пока зрители не
обнаружили нас.

    - Сегодня суббота, рабочий день, идите работать, - советовали мы им
(по-русски).

    Зрители предпочитали зрелище работе и разглядывали нас. Появился еще
рыболов. Здесь река была перегорожена рядами камней, между которыми
оставался узкий слив. В таких местах слива были натянуты сети, и рыба,
плывущая по горной реке, автоматически попадала в сеть и корчилась там,
умирая от жары и безводья. Рыбак ходил по своим запрудам туда-сюда и
собирал набежавшую рыбу. Этакая автоматическая рыбалка.

    Народ накапливался; появился человек с рацией. К счастью, мы уже в полной
мере насладились и настирались, и, подсохнув, оделись и ушли без
последствий.

    ...И вот опять мы на развилке "с часами". Часы - это большой круглый
памятник-указатель, уцелевший с неведомых древних времен. Одна стрелка
указывает на Кундуз, вторая - на Мазари-Шариф, а все вместе напоминает
огромные часы. Наверное, это единственный цивильный указатель,
сохранившийся в Афганистане, и мы хорошо запомнили его.

    Недалеко от "часов" к нам привязались трое англоговорящих парней,
примерно нашего возраста.

    - Откуда вы? Как ваши дела? Куда вы идете? Говорите ли вы по-английски?
Мы хотим вам помочь, мы вас сейчас посадим в такси, автобус, маршрутку или
в другой транспорт! Куда вы идете? Это не автобус! автобус там! такси тут!
- так они проявляли свои знания английского языка и никак не хотели
уходить от нас.

    - Скорее бы домой, не чувствовать себя белым мистером! - сказал Книжник.
- Почему они не понимают, что мы не хотим разговаривать с ними?

    - Им хочется попрактиковаться в английском языке, это так редко
случается, - объяснил я. - Им кажется, что ты тоже хочешь
попрактиковаться!

    - Ну не хочу я практиковаться! Не хочу!

    - Тогда на вопрос "Do you speak English?" надо отвечать "Нет". Тогда они
разочаруются и уйдут, - предположил я.

    Мы сказали парням, что мы нот спик инглиш, но те все равно не ушли. Мне
тоже уже поднадоели эти безбородые хелперы, относящиеся к четвертому
подвиду афганского человека. По счастью, вскоре нам застопился скоростной
джип с военными, направляющийся прямо в Кундуз. До него - 105 километров
битого асфальта, если верить "часам". Военные были вооружены "Калашами" и
большим количеством патронов; главный из трех немного знал русский язык.
Ехали быстро.

    Перейти в след. главу.

    Вернуться в оглавление книги "Страна А., или Автостопом по Афганистану" 2002 г.

Другое творчество Антона Кротова.
Написать е-mail автору
Написать в "Гостевую книгу" Академии вольных путешествий.